Дети выживших

Азан больше не успел ничего сказать: солдат с копьем криво усмехнулся, быстро повернул копье вперед тупым концом и с силой вонзил его в солнечное сплетение. Азан согнулся. На голову ему обрушился страшный удар, пол выскользнул из-под ног, и стена внезапно отдалилась и отъехала вбок.

Потом он почувствовал, как голову его туго-натуго перетягивают солдатским ремнем, руки выворачивают назад. Потом его приподняли, массивная дверь хранилища распахнулась, и Азан полетел во тьму, рухнув прямо на хумы — врытые в землю громадные керамические сосуды, набитые порохом.

* * *

Раздался чуть слышный треск. Астон поднял голову, вглядываясь. На стекле появилась маленькая трещина. И вдруг она начала ветвиться, расти, и стекло побелело как молоко.

Астон бесшумно поднялся и скользнул к выходу, а Ваде успел лишь поднять голову — и тут с оглушительным звуком сосуд лопнул, засыпав каземат стеклянными осколками.

Ваде взвыл, согнулся: стекло поранило ему лицо.

Грудь Нгара заходила ходуном, воздух со свистом вылетал из ноздрей.

— Бог возвращается… — сказал Астон. Лицо его стало белым, но он не потерял присутствия духа. — Ваде!

Вадемекум стонал; из-под пальцев, которыми он закрыл лицо, сочилась алая кровь.

— Ваде! — громче позвал Астон. — Нам пора уходить.

Он помедлил мгновение.

Между тем тело Нгара выгнулось самым неестественным образом; казалось, гигант вставал одновременно на руки и на ноги, при этом суставы его с треском выворачивались из пазух.

Астон начал медленно пятиться к двери. Судорожно пошарил рукой позади себя, пытаясь нащупать засов.

А Нгар внезапно начал меняться. Он превращался в кого-то другого — быстро, на глазах у Астона. И чем быстрее и судорожней Астон шевелил рукой, тем быстрее превращался Нгар. Лицо его посветлело, волосы стали длинными и седыми, на голове появилась старая, выпачканная землей повязка. Он стал меньше ростом, а на груди появилось несколько запекшихся ран.

Потом Нгар упал, суставы с хрустом встали на место. Нгар открыл глаза, приподнялся на руках, подтянул ноги. И начал вставать…

В этот самый момент Астон нашарил наконец рукоять засова, открыл дверь и выпрыгнул в коридор. Захлопнул дверь, задвинул внешний засов — стражник, стоявший у дверей, попятился в испуге.

Астон мельком взглянул на него, выхватил у него из руки короткое копье и исчез в дальнем конце галереи.

* * *

Он бежал, не обращая внимания на вытягивавшихся при виде его караульных; выбежал в главную галерею, и не останавливаясь, помчался вниз, туда, где под решеткой плескалась вода канала, соединявшего искусственные пруды столицы с озером Нарро.

По дороге он снял со стены факел. Откинув тяжелый люк, начал спускаться по осклизлой лесенке в колодец. Внизу, у самой решетки, остановился на узком — в ладонь шириной — поребрике. Поднял копье и стал выбивать железные клинья, удерживавшие решетку.

Когда решетка, наконец, рухнула, он глубоко вздохнул, отбросил факел и бросился в воду.

Там, в каменной стене, открывался лаз, обросший длинной, как волосы, тиной. Астон пробрался в него, сделал несколько гребков — и наконец вырвался из воды, очутившись в маленьком гроте. Здесь царила полная тьма, но Астону не нужен был свет — тайный подземный ход строился по его чертежам, и строителей давно уже не было в живых.

Он нащупал еще один лаз, влез в него и пополз. Лаз постепенно расширялся; вскоре Астон уже бежал по нему, бежал что есть силы, разбивая в кровь локти о невидимые каменные стены.

* * *

Ночь на мгновение превратилась в день. Яркая вспышка озарила каменные стены и бастионы. Вздрогнула земля. Конь под Шумааром пошатнулся, едва не потеряв равновесия.

Шумаар обернулся к сигнальщику:

— Труби!

Яростно взревела труба, ей в ответ из тьмы отозвались другие.

Хуссарабы пошли на штурм.

Нуанна

Ворота давно уже были сорваны, проем полуразрушен; в проходе лежали древние битые камни, и бесконечная процессия плавно перетекала через них, выходя из города.

— Плохой город, — сказал Амза. — Некрасивый, слишком большой и скученный. И дома в нем похожи на норы, птичьи норы из глины… Почему же этот город называют Центром Вселенной?

— Наверное, потому, мой господин, что Нуанна лежит как раз посередине земли. Отсюда до Южного Полумесяца столько же миль, сколько и до Северного.

Лухар, тысячник и советник Амзы-баатура, стоял так, чтобы казаться ниже: Амза не любил глядеть снизу вверх. Для Амзы в центре лагеря был насыпан небольшой курган, и на кургане разбит остроконечный шатер с флагом на золоченом шпиле.

— Что они делают? — спросил Амза, кивая на бесконечную толпу нуаннийцев.

— Выносят своего бога. Их богу теперь негде жить: Дворец жрецов разрушен.

Амза приподнялся, вглядываясь в толпу.

— И где же их бог?

— Они его прячут, наверное.

Амза долго думал, шевеля широкими пухлыми губами.

— А! — наконец сказал он. — Они несут его в себе.

* * *

Толпы нуаннийцев, сотни тысяч шаркающих босых ног. Серые балахоны, ни одного лишнего движения, взгляда или жеста.