Дети выживших

В библиотеке отца Крисс читал трактат по астрономии, в котором утверждалось, что движутся не звезды — движется сама земля. Может быть, это и правда? Земля — корабль, как думают аххумы, и как привык уже думать сам Крисс, и этот корабль медленно вращается, поворачиваясь носом в бескрайних водах в поисках верного пути.

Или, может быть, звезды — это души айдийских героев? Или небесные хуссарабские стойбища?

Или знаки судьбы, по которым ученые могут вычислить, когда и от чего умрет человек, когда наступит мор, будет затмение, в каком году к земле приближался небесный огонь и сжег множество людей?

Крисс откинулся на спину. Он разглядывал созвездия, вспоминая их названия. На разных языках они звучали по-разному, и у каждого народа была своя звездная история.

Но большая часть людей никогда не смотрит в небо, занятая только земным. Даже жрецы, служители всех верований, озабочены собственными доходами и доходами монастырей больше, чем мыслями о вечных звездах.

Крисс задремал. Глухо и тревожно издалека застучали наккары. Но он знал — это стучит, пульсируя, отдаваясь в ушах, его собственная кровь.

Эта кровь такая же, как у Эйдо, как у Аххага, как у Домеллы.

Красная, как пустыня в час заката.

Красная, как вон та планета, которую варвары ошибочно считают звездой.

Крисс уснул. Наккары стучали.

* * *

Наккары стучали.

На восемнадцатый день пути они встретили кочевников. Это была семья из восьми человек, пятеро из которых были детьми.

У них было два верблюда и странная повозка из двух больших палок. Один их конец был подвешен к упряжи, а на двух других скрипели небольшие колесики из камня. Между палок был натянут полог, в котором лежало все семейное добро, в том числе главное богатство — палатка из войлока, решетчатые стены и длинная жердь для открывания и закрывания дымохода.

Крисс увидел их только после того, как Эйдо показал пальцем; до этого Эйдо каким-то необыкновенным чутьем определил, что неподалеку есть люди.

— Караваны здесь не ходят, — сказал Эйдо, улыбаясь во всю ширину и без того широкого лица с приплюснутым носом. — Значит, это местные кочевники из племени цай. Племя обитает на северной окраине пустыни, там, где с Синих гор текут ручьи, есть колодцы и пастбища. Интересно, зачем они забрели так далеко на юг?..

Крисс слушал вполуха. Он давно уже слушал Эйдо вполуха, устав от его бесконечной и раздражающей болтовни.

И только когда Эйдо нашел на песке что-то, похожее на следы, Крисс очнулся и прислушался.

— Люди, люди близко! У них должна быть вода, а может быть, найдется и лишний верблюд!..

Не только лишнего верблюда, но и лишнего глотка воды у кочующей семьи не оказалось. Семья была изгнана из племени и уже полгода скиталась по пустыне.

Черный от загара, худой, с загноившимися глазами старик — глава семьи — рассказал об этом Эйдо и Криссу на привале, устроенном ради встречи. Эйдо сказал, что цай не знают языка Гор, но их язык немного похож на язык народа нукта, а язык нукта — на его собственный. Так что Эйдо переводил Криссу слова старика, ошибаясь и иногда переспрашивая.

— Он отправился на охоту, — старик показал пальцем на хмурого мужчину. — Это мой непутёвый сын. Хотя охотиться было нельзя, до тех пор, пока антилопы не соберутся в стадо и не придут к водопою. Но у нас не было еды, мы голодали, и сын мой ночью, тайком, отправился на охоту. Он подстрелил антилопу и вернулся удачно, до рассвета. Но стадо он напугал, и антилопы ушли в предгорья. Тогда народ цай собрался на суд и решил, что человек, оставивший голодным целый народ, должен быть изгнан. Так мы и оказались в пустыне. У нас было три верблюда и верблюжонок. Но верблюдица сдохла, а верблюжонка нечем было кормить, и мы его съели.

— Спроси, куда же они идут? — Крисс повернулся к Эйдо.

— Они не знают. Ветер несёт их по пустыне, как песок. Они были на востоке, и не нашли там приюта: голые скалы и нет воды. Теперь идут на юг. Они слышали, что там много плодородной земли и, может быть, для них тоже найдется место.

— А на западе?

— На западе, он говорит, дурная вода. Там растет только полынь, да и то, лишь когда ветер с моря приносит дожди. Вода мертвая, он говорит. В ней нельзя даже купаться. А ветер разносит от нее соль, которую тоже нельзя есть. Она горькая и ею можно отравиться.

— Это Лагуна, — сказал Крисс. — Спроси у него, не встречался ли ему в пустыне неизвестный народ?

Эйдо подобрался, заговорил со стариком. Старик взглянул в ужасе сначала на Эйдо, потом — на Крисса. Сказал несколько слов и умолк, прикрыв рот, как бы говоря, что больше ничего не скажет.

Крисс дождался окончания этой сцены, повернулся к Эйдо. Эйдо казался озадаченным.

— Он сказал, что по пустыне часто ходят призраки. Это умершие, пропавшие в песках люди. Они ходят толпой, и однажды старик их видел. Их было великое множество, они растянулись от одного края земли до другого, так что не видно было ни начала колонны, ни конца. Увидев эту толпу, семья цай испугалась и поспешила укрыться в барханах.

— Если прошло столько людей — неужели от них не осталось никакого следа? — настойчиво спросил Крисс.