Дети взрослым не игрушки

– У нас в семье есть сын, Михаил, пятнадцати лет. Очень хороший мальчик. Учится в гимназии, в девятом классе. Гимназия далеко не самая сильная в городе, но все-таки на неплохом счету. Учится Михаил хорошо, тройки бывают редко. Учится самостоятельно, к нам обращается нечасто; если чего-то не знает или не понимает – читает или слушает в интернете соответствующий урок. В школе отношения хорошие и с учителями, и со сверстниками. Раньше Михаил был невысокого роста, но в последние года полтора очень вырос, и теперь девушки просто телефон обрывают. Компьютерными играми чрезмерно не увлекается, хотя и может иногда поиграть часок. Занимается дополнительным английским (это необходимо, в гимназии, увы, дают не так уж много), настольным теннисом (это замечательно развивает координацию, а у него с детства были с этим проблемы) и плаванием (нам ортопед рекомендовал).

– Гм… Девять из десяти мам пятнадцатилетних подростков уже на зависть изошли бы, слушая вас… А что же не так?

Женщина замолчала, несколько раз нервно сплела, а потом расплела пальцы и подняла на меня исполненный тревоги взгляд:

– Где-то года два назад Миша впервые сказал нам, что хотел бы быть не человеком, а роботом. А теперь… теперь он им практически и стал. По крайней мере по виду.

– Ни фига ж себе! – непрофессионально, но очень заинтересованно воскликнула я. – А каким именно роботом он стал? Из старых фильмов? Или каким-то современным? Может, он просто косплеит в реале какой-то культовый подростковый фильм, роман, сериал?

– Что? Что? – мать явно растерялась.

Я быстренько рассказала ей, что такое косплей, манга и прочая прилегающая к ним субкультура.

– Нет, нет, почти наверняка нет, – женщина печально помотала головой. – Никаких признаков. У него нет никаких специальных костюмов, он ничего никуда не выкладывает, ни с кем таким не встречается…

– Нет костюмов, образа? А что же тогда есть?

– Он постепенно становится все более… неживой какой-то…

Тут я, конечно, перестала весело ухмыляться и встревожилась.

– А кто-то где-то еще это замечает? В школе? В кружках?

– Не знаю. Мне никто ничего не говорил. В школе им как раз очень довольны. Недавно классная руководительница на собрании говорила об общем падении успеваемости в классе, о сложностях подросткового периода и сказала: ну вот есть же дети, на которых этот самый переходный возраст никак не отразился. И назвала Михаила первым номером.

– То есть эта странная, замеченная вами и озвученная когда-то самим Михаилом метаморфоза практически никак не отразилась на его школьной и внешкольной жизни, на общении Михаила со взрослыми и сверстниками? – я несколько успокоилась.

– Пожалуй что так.

– Последний вопрос: сам Михаил как-то объяснял вам свое желание «хочу быть роботом»?

– Не помню. Кажется, толком не объяснял. Хотя – вот, он сказал: так удобнее. Когда я его сейчас напрямую спрашиваю: что с тобой происходит? – он отвечает так: мама, тебя что-то не устраивает в моем поведении? Сформулируй, что именно, и я изменю программу.

– Вы пробовали формулировать?

– Да. Он меняет.

– Приведите пример.

– Я сказала ему, что он слишком холоден к младшей сестре. Она очень его любит и вообще очень ласковая девочка. Постоянно к нему тянется. А он только изредка снисходит, играет с ней.

Он уточнил: если бы проявления моих эмоций по отношению к Кире было, по твоему мнению, достаточно, как бы ты об этом узнала? По каким моим словам, поступкам?

Я сначала растерялась, а потом сказала: ну ты бы хотя бы иногда сам ее обнял, сказал что-то хорошее, предложил сам поиграть.

– И…? – я просто ужасно заинтересовалась. То, как Михаил сформулировал запрос к матери, – это же и многим взрослым недоступно. И сколько из-за этого бывает глупых конфликтов, например, между супругами…

– И теперь он обнимает ее утром и перед сном, два раза в день говорит ей комплименты типа «какие у тебя смешные милые косички!» и раз в два дня предлагает поиграть пятнадцать минут во что она захочет. Кира счастлива, а я понимаю, что он просто включил ее в свою чертову роботовскую программу.

– А вы чего же хотели? Чтобы он по вашей указке полюбил младшую сестру?

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Потому к вам и пришла.

– Я хочу познакомиться с Михаилом.

* * *

Я уверена, юноша ничего не изображал специально в плане крупной моторики, но движения его действительно выглядели чуть-чуть скованными, механическими. Или это мне просто казалось из анамнеза?

Хорошего среднего роста, правильные черты лица, аккуратная стрижка, чуть тускловатые серые глаза.

– Ты не хочешь ничего у меня спросить? Рассказать? Обсудить?

– Нет, но я готов ответить на все ваши вопросы.