Дети железной дороги

– Мне кажется, просто ужасно, если совсем никто не помнит его дня рождения, – с большим сожалением проговорила Бобби. – Но мы-то с вами разве не можем что-нибудь сделать?

– Давайте пойдем на мост над каналом и там как следует обмозгуем это, – предложил Питер. – Мне сегодня как раз почтальон подарил отличную леску для удочки. Это он в благодарность за букет роз, который я ему дал для его любимой, потому что она заболела.

– Мог бы тогда просто так послать ей цветы, без обмена, – с укором глянула на него Бобби.

– А между прочим, он так и сделал, – торопливо проговорила Филлис. – Как только мы с ним услышали, что она заболела, сразу собрали для нее розы и потом дождались почтальона возле калитки. Это было, когда ты поджаривала тосты к завтраку. А он нам несколько раз сказал «спасибо за розы», гораздо больше, чем было нужно, вытащил из кармана леску и отдал ее Питеру. И совсем не в обмен, а от чистого благодарного сердца.

– Тогда извини меня, Питер, мне очень жаль, что я понапрасну тебя обвинила, – сказала Бобби.

– Проехали, – ответил ей он. – Я и не сомневался, что тебе будет жаль.

И они двинулись к мосту над каналом. Им хотелось поудить с него рыбу, но леска Питера была чересчур коротка и до воды не достала.

– Ну и ладно, – сказала Бобби. – Давайте просто здесь постоим и полюбуемся на окрестности. Они отсюда такие красивые.

И посмотреть действительно было на что. Солнце в красном великолепии подсвеченных облаков закатывалось за серо-лиловые холмы. Гладь канала поблескивала в тени. Вода казалась сейчас неподвижной и, лишенная даже малейшей ряби, походила на широкую длинную ленту из серого сатина, которую протянули по темно-зеленому шелку долин, окаймлявших ее по двум берегам.

– Все это замечательно, – сказал Питер. – Но на меня красота почему-то действует лучше, когда я чем-нибудь занят. Давайте спустимся вниз к бечевнику и поудим оттуда.

Филлис и Бобби немедленно вспомнили о мальчишках, метавших в них угли с баржи, и поделились своими воспоминаниями с Питером.

– Глупости, – отмахнулся он. – Во-первых, сейчас здесь нет никаких мальчишек с баржи. А если возникнут, я их побью.

Сестры Питера великодушно не стали напоминать Питеру, что в прошлый раз он почему-то не стал бить мальчишку, который кидал в них с баржи куски угля.

– Ладно, – попросту согласились они и начали осторожно спускаться по крутому берегу к дороге, которая шла вдоль канала.

Насадив на крючок наживку, дети в течение получаса терпеливо, но совершенно безрезультатно рыбачили. Рыба мало того что решительно не желала ловиться, но даже не надкусила наживку, а гладкие воды канала изо всех сил прикидывались, будто ее в них и нет, пусть даже и самой крохотной.

Громкий окрик раздался так неожиданно, что все трое подпрыгнули.

– Эй! – обратился к ним этот окрик весьма неприятным тоном. – Отваливайте отсюда!

В полудюжине ярдов от них по дороге шла пожилая белая лошадь, тащившая на канате баржу. Дети вскочили на ноги и спешно вскарабкались вверх по берегу.

– Подождем, когда они уплывут, и вернемся, – сказала Бобби.

Но, к их досаде, баржа не уплыла, а в свойственной баржам манере остановилась под мостом.

– Очень приятно, – проворчал Питер. – По-моему, она собирается здесь бросить якорь.

Но никакого якоря баржа не бросила, потому что они вообще никогда такого не делают. Барочник попросту привязал ее борт от кормы до носа несколькими канатами к столбам и аншпугам, специально для этой цели вбитым на берегу.

– Ну и чего вы на меня вылупились? – проорал злобно барочник детям.

– Мы не вылупились, – ответила ему Бобби. – Мы не такие невоспитанные.

– Невоспитанные, чтоб вам! – проорал барочник. – Отваливайте отсюда!

– Сами отваливайте! – обозлился Питер, потому что, во-первых, пообещал сестрам побить мальчишек, а во-вторых, находился на полпути к вершине крутого берега и ощущал себя в совершенной безопасности. – Мы имеем полное право здесь находиться, как и любой другой.

– Да ну? – злобно уставился на него барочник. – Зазря ты мне это сказал.

Он пересек палубу в явном намерении сойти с баржи на сушу.

– Ой, Питер, пошли скорее! Пошли! – хором взвыли обе сестры.

– Только не я, – заартачился он. – А вам действительно лучше, наверное, будет уйти.

Бобби и Филлис, вскарабкавшись вверх по откосу, остановились в полной готовности продолжать отступление, как только им станет ясно, что брату не угрожает опасность. Путь домой лежал под гору, бегать они умели достаточно быстро, по виду же краснорожего, грузного и весьма-таки плотного барочника трудно было предположить выдающиеся достижения в этой области.

Впрочем, едва он поставил ногу на палубу, им пришлось с ужасом убедиться, что внешность часто бывает обманчива.

Всего лишь одним прыжком вверх по берегу он достиг Питера, поймал его за ногу, стянул его вниз, встряхнув, вернул в вертикальное положение и свирепо осведомился:

– Ну и чего ты мне там пищал? Заруби себе на носу: эти воды охранные, и никакого тебе нет права здесь рыбу ни ловить, ни вообще торчать!