Дети золота, дети песка

Продолжая расчесывать ее волосы, женщина за спиной Волчицы произносит неожиданно:

– Несносная девчонка. Откуда ты только взялась?

Ярость вспыхивает в истощенном теле в одно мгновение. Обернувшись, Ренэйст впивается злым взглядом в изумленное лицо рабыни.

– Кого ты назвала несносной девчонкой? Ты хоть знаешь, с кем говоришь?!

Та смотрит на нее не с удивлением – с испугом. Рен упивается этим чувством, приняв его за страх перед ее яростью, но осознание медленно приходит к ней. Они поняли друг друга. Они обе только что говорили на языке солнцерожденных.

– Ты солнцерожденная.

Ей не отвечают, да ответ и не нужен, ведь все и без того очевидно. Женщина выглядит так, словно бы и сама забыла о том, кем является, так ранила ее родная речь. Сколько же она здесь находится, раз позабыла о своих истоках? Ее украли и везли на Север, как многих других до и после нее? Как же смогла она выбраться?

Рабыня не выглядит так, словно намерена отвечать. Встав на ноги, она вручает гребень одной из девушек, уходя как можно скорее прочь. Ренэйст видит, как та скрывается за высокой деревянной ширмой, после чего ее вновь усаживают обратно на стул.

В этот раз волосы ей расчесывают куда мягче, но мыслями она совершенно не здесь.

Девушки молчат, словно бы боятся, что северянка вдруг и их понимать начнет. Их взгляды, которыми они обмениваются, говорят красноречивее слов, но Ренэйст так устала, что не обращает на них никакого внимания. Чувствует себя измученной дочь Луны, вздыхает тяжело, сжимая и разжимая кулаки. Не может найти выход. Не знает, как поступить. Все здесь чужое, ей незнакомо, и потому нет ни единой мысли, как можно отсюда сбежать. Помимо этого нужно придумать ей, как увести за собой Радомира, а тот так плох, что может испустить дух в любой миг.

Тело ее омывают, поливая из кованого ковша до тех пор, пока вода, что льется с нее, не становится чистой. К тому моменту Ренэйст практически засыпает, то и дело склоняет голову, с трудом держа глаза открытыми. Самым краем глаза замечает, пока рабыни, подхватив под руки, ведут ее к водоему ненастоящему, камнем гладким выложенному, как взрослая рабыня, уже облаченная в тяжелое черное платье, выходит из-за ширмы, направляясь к двери. Словно бы сбежать старается, испугавшись того, что признали в ней ту, кем давно уже перестала быть.

Ренэйст сделает все, чтобы никогда не забыть того, кто она и откуда.

Вода в источнике оказывается прохладной, и Ренэйст ахает, дернувшись назад. Стоит она в воде по щиколотки, в глубь водоема ведут гладкие ступеньки, а мыслями оказывается Белолунная на берегу прокля́того озера. Его воды куда холоднее, но истощенное сознание вновь и вновь пробуждает в Ренэйст первобытный этот страх перед водой, питающийся недавним воспоминанием о кораблекрушении.

Упирается она, не позволяет завести себя глубже, пока рабыни, стоя на ступень ниже, все тянут ее за руки. Ренэйст качает головой, рычит, оборачиваясь; остановившись, солнцерожденная смотрит прямо на них, сжав кулаки и поджав губы. Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но не успевает. В ту же секунду дверь распахивается, и тогда Ренэйст впервые видит ее.

Кажется, словно бы с ее появлением туман, порожденный горячей водой, рассеивается, и дышать становится легче. Белолунную больше не тянут на самое дно, наоборот, рабыни отпускают ее, отчего Ренэйст едва ли не падает в воду сама, и склоняются перед вошедшей в купальню женщиной в поклоне. Она разительно отличается от них, в ней чувствуется что-то иное, что-то знакомое. Она невысокая, темноволосая и взволнованная.

Ренэйст стоит перед ней полностью обнаженная, прикрытая лишь собственными волосами. Они совершенно разные, словно бы кривые отражения друг друга. Северянка оборачивается, расправляя плечи настолько, насколько позволяют израненные ее кости, и чуть вздергивает подбородок. Другая повторяет за ней, в царственном жесте складывает руки – и делает несколько шагов вперед. От волнения у нее подрагивает уголок губ, и, остановившись подле солнцерожденной, слушает, что та стремится ей рассказать, не одарив рабыню ни малейшим взглядом. Все ее внимание сосредоточено на Ренэйст, и она, в свою очередь, не отводит взгляд.

Рабыня замолкает, и девушка подходит ближе. В абсолютной тишине, пронзившей купальни, слышен каждый шаг босых ее ног. Она останавливается прямо перед Ренэйст, шагнув в воду, и подол ее одежд расходится по поверхности причудливым узором. Она берет Ренэйст за руки, переплетает их пальцы и, улыбнувшись, произносит на языке солнцерожденных:

– Я так ждала тебя. Добро пожаловать в Алтын-Куле.

И Ренэйст верит в то, что ей рады.

Глава 6. Тьма и Пламя