Детишки в доме на холме

– …Двигаться я не могла, – продолжала Айрис. Ее голос звучал теперь совсем тихо. – Я не могла сесть, не могла даже поднять руку или ногу, потому что меня привязывали к кровати грубыми ремнями, которые царапали мне кожу на запястьях и лодыжках.

Ви подумала о том, что она тоже была привязана к заднему сиденью ремнем безопасности, который больно вре́зался в ее тело, когда машина полетела в реку. Она старалась отстегнуть ремень, но не могла, а салон уже наполнялся холодной водой, которая поднималась по ее ногам все выше и выше.

– …А иногда меня сажали в ванну, наполненную ледяной водой. Они привязывали меня и гасили свет. Я оставалась в воде и чувствовала, как немеет все тело, каждая клеточка. Даже мозг, – сказала Айрис. – Со мной делали и какие-то другие вещи, но я не помню какие – только яркий свет и звуки. Запах медикаментов. Жужжание. Голоса. Мне казалось, я переношусь в какое-то другое место…

– Да, – сказала Ви. Она знала, как это бывает. Закрыв глаза, она перенеслась обратно в тонущую машину, только на этот раз это была не машина, а железная кровать, к которой она была привязана, и кто-то разговаривал с ней, кто-то вел обратный отсчет. «С кем это происходило? – спросила себя Ви. – С Айрис или со мной?»

Десять. Девять. Восемь. Семь…

– Потом пришла доктор Хилдрет и освободила меня, – говорила Айрис. – Она отстегнула ремни, взяла меня за руку и спросила… готова ли я идти с ней домой.

В воспоминаниях Ви обратный отсчет вела бабушка, это был ее голос. Это бабушка отстегнула ремень безопасности и вытащила Ви из разбитой машины и из реки.

Ви было холодно, очень холодно. Она не могла пошевелиться и не чувствовала ничего – только крепко державшие ее бабушкины руки.

У тебя хорошее сердце, Виолетта Хилдрет.

Мир вокруг покачнулся. Ви ощутила приближение очередного приступа мигрени. На этот раз головная боль обещала быть очень сильной.

– Идем, – сказала она, хватая Айрис за руку. – Нечего тут торчать, пора выбираться. Сейчас я отведу тебя в комнату, где стоит шкаф с документами. Возьмем, что сможем, и пойдем.

Ви была по горло сыта этим местом.

Но что им делать, если они опоздали? Если бабушка и доктор Хатчинс уже уничтожили все записи об экспериментах?

Слишком поздно…

Она включила свет в последней комнате справа, где стояли стол и картотечный шкаф.

– Я была здесь раньше, – сказала Айрис.

– Здесь?

– Да. Доктор Хилдрет – бабушка – привела меня сюда, перед тем как мы пошли домой. Я сидела на этом стуле, а она рассказывала мне о вас. Она сказала, что дома меня ждет семья – брат и сестра, которые будут рады меня видеть. Она сказала, вы ждете вторую сестру, которая сделает вашу семью целой. И тогда эта семья сделает целой меня. Она обещала, что я поправлюсь.

Ви кивнула, сглотнула застрявший в горле комок.

Ей не следовало приводить Айрис сюда. Для нее это был слишком большой стресс. Она помнила, что́ говорила бабушка о регрессии. Что, если их приход сюда послужит катализатором, ускорит реакцию?..

На негнущихся ногах она подошла к шкафу и присела.

– Весь нижний ящик набит документами, касающимися пациента С. Я взяла лишь несколько страниц – выдрала из папок, которые успела просмотреть. Там их десятки, но мы не сможем взять все. Придется выбрать только самое важное.

Она потянула на себя тяжелый металлический ящик. Айрис опустилась рядом с ней на корточки, и их бедра соприкоснулись.

«Мы – сиамские близнецы, – подумала Ви. – У нас одно общее сердце, общие воспоминания. И я не знаю, где заканчиваюсь я и начинается она».

Айрис достала какую-то папку, открыла и стала читать.

– Амитал натрия… Что это такое?

– Я посмотрела в справочнике, – сказала Ви. – Это «сыворотка правды». Когда на войне требуется допросить пленного или шпиона, ему делают укол этого вещества.

– Зачем ей понадобилось давать амитал мне?

– Она хотела забраться к тебе в голову. Стереть воспоминания. Контролировать тебя.

Айрис снова вернулась к папке.

– А метрозол? – спросила она немного погодя.

– Бабушка дает его крысам. Иногда он вызывает у них сердечный приступ, иногда убивает.

– А мне он зачем?

– Я думаю, он вроде как прочищает мозги.

– Все остальное в папке относится к ЭСТ… – проговорила Айрис, перевернув несколько страниц.

Ви кивнула.

– Это электросудорожная терапия. Лечение шоком. К голове прикрепляют электроды, и…

– А в рот засовывают такую резиновую штуку, чтобы сжимать зубами, – подхватила Айрис. – Я помню вкус резины, помню, как я ждала, когда будет разряд… – Она заглянула в папку. – «На этой неделе пациент подвергался ежедневным сеансам», – процитировала она.

– Ежедневным? – Ви впилась взглядом в открытую Айрис страницу. – Обычно такие сеансы проводят два-три раза в месяц, не чаще. Так, во всяком случае, объясняла мне бабушка, но ежедневно в течение недели… Удивительно, что от твоих мозгов вообще что-то осталось.

– Но зачем? Зачем она проделывала все это со мной? – Айрис снова принялась листать страницы. – Гипноз. Лишение сна. Стимуляторы. Электрошок. Ледяная вода. Почему, Ви?!