Читаем Детишки в доме на холме полностью

Детишки в доме на холме

Ви отчетливо слышала на линии частое, сиплое дыхание доктора Хатчинса. На мгновение она представила себе его смешную страусиную голову и часто моргающие глазки-бусинки.

– Она у нас недавно. Вполне естественно, что она задает вопросы. – Голос у него был более высоким, чем у большинства мужчин, так что его вполне можно было принять за женский.

Было слышно, как бабушка вздохнула.

– Вчера она спросила, где лежат истории болезни и личные дела пациентов из Цоколя-западного и почему там не работают медсестры.

Эрик подошел ближе – ему тоже хотелось послушать, но Ви покачала головой и даже сделала шаг назад.

– Это совершенно естественные вопросы, доктор Хилдрет, – проговорил Хатчинс. Бабушка часто называла его просто по имени и на «ты», но Ви ни разу не слышала, чтобы он назвал бабушку иначе чем «доктор Хилдрет».

– Я знаю, – раздраженно откликнулась бабушка. – Но я вижу, что мои ответы совершенно не удовлетворили Пэтти. Она продолжает расспрашивать…

Пэтти…

Так звали новую медсестру, которая поступила в Приют совсем недавно. Она была очень молодой, наверное, только недавно окончила училище. Ви еще не была с ней знакома, но она видела, как Пэтти едет в Приют на своем желтом «Фольксвагене-жуке»: черные волосы покрашены «перьями», форменная юбка намного короче, чем у других медсестер. Пэтти была племянницей доктора Хатчинса, который и поспособствовал тому, чтобы она получила работу в Приюте. Ви слышала, как они с бабушкой обсуждали этот вопрос на протяжении, наверное, нескольких недель. Бабушка с самого начала была против, она упирала на то, что у Пэтти не хватает опыта для работы с психическими больными. Доктор Хатчинс возражал в том смысле, что как раз это обстоятельство и делает его племянницу самой подходящей кандидатурой – они, мол, смогут сами подготовить ее с учетом всех особенностей работы в Приюте и со временем получат идеальную медсестру.

– Так что вы сказали ей насчет Цоколя-западного? – спросил доктор Хатчинс.

Ви прикусила губу. Цоколь-западный! Бабушка упоминала о нем в своей тетради.

Последовала пауза. Было слышно, как бабушка глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула. У нее была привычка: во время важных телефонных разговоров или когда ей приходилось решать какую-то сложную проблему, она расхаживала по своему кабинету из стороны в сторону и курила. Она утверждала, что курение стимулирует ее мыслительные процессы. Наконец Ви услышала:

– Я сказала, что мы уже очень давно не размещаем пациентов в палатах цокольного этажа. Что подвальные помещения используются только в качестве складов оборудования и белья.

И снова наступила пауза, словно бабушка глубоко затянулась и выпустила дым. Ви не ошиблась: судя по шарканью тапочек по деревянному полу, она довольно энергично расхаживала по кабинету.

Эрик снова потянулся к трубке, но Ви оттолкнула его протянутую руку.

– Но сегодня Пэтти пожелала лично в этом убедиться. Я застала ее, когда она спускалась в полуподвал.

Доктор Хатчинс издал какой-то странный звук – то ли закряхтел, то ли скрипнул зубами. Бабушка тем временем продолжала со все возрастающим раздражением:

– Я сказала ей, что она должна находиться только в тех палатах, к которым она приписана, а не разгуливать по всему корпусу. А Пэтти ответила – она, мол, слышала какие-то дикие истории, которые наши пациенты рассказывают о Цоколе-западном.

– Какие именно истории? – уточнил доктор Хатчинс.

– Этого она не сказала. В общем, Тед, я считаю, ты должен с ней серьезно поговорить. В противном случае нам придется с ней расстаться.

Эрик схватился за трубку и потянул. Ви оттолкнула его с такой силой, что он попятился и налетел на стул. Стул с грохотом опрокинулся.

Крепко зажав ладонью микрофон трубки, Ви затаила дыхание.

Что, если бабушка и доктор Хатчинс услышали и поняли, что она подслушивает? На линии царила сверхъестественная тишина, нарушаемая только далекими гудками и потрескиванием. Наконец доктор Хатчинс сказал:

– Я понимаю… Хорошо, я поговорю с Пэтти. Она больше не будет задавать вопросов о Цоколе-западном, обещаю.

– Вот и хорошо. – С этими словами бабушка так резко положила трубку, что Ви подпрыгнула. Сама она положила трубку на рычаг очень осторожно и повернулась к брату.

– Ты идиот! – прошипела она. – Что, если бы они нас услышали?

– Ты должна была дать мне тоже послушать! – захныкал Эрик. – С кем она разговаривала? Это насчет Айрис?

– Она разговаривала с доктором Хатчинсом, а о чем… Я пока не могу этого сказать – сама не понимаю, – призналась Ви. – Зато я знаю, что нам делать дальше.

– Что? – спросил Эрик.

– Надо пробраться в Приют и все там как следует разведать. И поговорить с новенькой медсестрой, с Пэтти.

Эрик с сомнением покачал головой.

– А как мы проберемся мимо Семафорши?

– Придумаем, – ответила Ви, глядя на Айрис. – У нас нет выбора.