Детская библиотека. Том 22

Тот обернулся и широко открыл глаза, так как, скажем откровенно, крайне удивился тому, что его гусыня вдруг заговорила по-человечьи.

Однако он не испугался и, как ни в чем не бывало, ответил:

— Благодарю вас, госпожа гусыня. Вполне хорошо.

И — не спросив, как того требует вежливость: «А вы?» — закрыл глаза и отвернулся.

Помолчав немного и видя, что ее собеседник начинает похрапывать, птица продолжила:

— Не спите, мэтр Пьер. Я должна вам сообщить нечто весьма важное.

— О-хо-хо, — вздохнул Пьер, — только, прошу вас, покороче. Мне страшно хочется спать.

— Мэтр Пьер, вы, должно быть, знаете, что я гусыня.

— Черт возьми! — воскликнул тот. — Я прекрасно вижу, что вы гусыня! Если это — самое интересное из всего, что вы собираетесь довести до моего сведения, то не стоило меня отрывать от моего первого сна!

— Погодите, мэтр Пьер! Я не только гусыня. Я еще и фея.

— О-хо-хо… — произнес Пьер, знавший о феях лишь из сказок, что когда-то ему рассказывала мать, качая на руках перед сном.

— Да! Фея! — повторила гусыня. — Тот, кто расколет снесенное мной яйцо, может загадывать любое желание, и оно исполнится! Но для одного человека я могу снести не больше пятнадцати яиц. Как раз столько сейчас в моем гнезде. Вам повезло, мэтр Пьер: вы можете уже теперь загадывать желания!

Не успела гусыня договорить, как Пьер уже стоял на ногах. От лени не осталось и следа! Он побежал к гнезду, пересчитал яйца и убедился, что птица не обманула.

— Ну как? — спросила та. — Все верно?

— Да… пока что все без обмана, — ответил парень. Однако в том, что вы снесли пятнадцать яиц, нет ничего удивительного. Вот если бы они действительно обладали свойствами, о которых вы говорите!..

— Ну так попробуйте! — воскликнула гусыня.

Пьер схватил яйцо и уже собирался бросить его наземь, как птица остановила его:

— Не спешите. Сначала загадайте желание, чтобы не переводить яйца впустую.

— Хорошо… Но что же пожелать? — задумался парень.

— Мэтр Пьер, последуйте моему совету, — сказала гусыня, пожелайте стать птицей. Ей-богу, это приятно!

— В самом деле! — согласился тот. — Сколько раз, наблюдая за летящими высоко в небе журавлями, гусями и ласточками, я говорил себе: «Вот бы стать птицей!» Итак, я хочу превратиться в птицу!

Сказав это, он бросил яйцо перед собой. Тут же сабо Пьера отлетели в сторону, шляпа, повисев некоторое время над его головой, исчезла, а сам он от неожиданности повалился на спину.

Вскочив на ноги, он посмотрелся в ручей и увидел отражение огромного журавля.

Увы! — в новом образе наш герой почувствовал себя неловко. На своих новых, тонких и длинных, ногах он боялся даже сделать шаг. И только отчаянно хлопал крыльями, чтобы удержать равновесие. Длинный клюв его стучал, и из него вылетали только крики ужаса.

— Боже мой! Боже мой! — кричал сохранивший способность разговаривать Пьер. — Я этого не перенесу. Мне больше не хочется быть птицей! Я желаю снова стать Пьером!

Через минуту парень снова стал тем, кем был. Осмотревшись, он увидел свои деревянные башмаки в десяти шагах, а шляпу и того дальше! Надев их, Пьер прокашлялся и, будто мельничными крыльями, покрутил руками, чтобы убедиться, что в самом деле превратился в самого себя. Затем, проделав все эти действия, отличающие человека от животных, успокоился.

— Уф! — вздохнул он. — Ну и в западню я попал!

— Вы ошибаетесь, мэтр Пьер, — отвечала гусыня. — Никакой западни не было. Просто вы так спешили, что не сказали, чего именно вам хотелось. Добрый дух, исполнявший ваше пожелание, слышал, как вы говорили о журавлях, и решил, что вашей мечтой было стать этой птицей, и все сделал, чтобы вам угодить.

— Я не только не хочу быть журавлем, но вообще не желаю быть птицей! О-ля-ля!.. У меня и сейчас болят кости. Нет уж!.. Если кем и становиться, то важным человеком. Например, солдатом, а лучше — офицером!.. Как те, что неделю назад стояли у нас в деревне.

И, взяв второе яйцо, Пьер со всего маху хватил им о камень.

Яйцо разлетелось вдребезги. И в то же мгновенье раздался оглушительный грохот, будто разом выстрелила целая батарея гаубиц. Впрочем, так оно и оказалось.

Артиллерийская канонада становилась все громче. Облаченный в мундир офицера, Пьер очутился в самом пекле сражения. Уточним, он оказался офицером армии, пытавшейся штурмом взять какой-то город. По полю скакали ядра, свистели пули, у самых ног землю вздымали пушечные гранаты. Приходилось прыгать то вправо, то влево, то вперед, то назад — в зависимости от того, с какой стороны угрожали разрывы снарядов, летевших из города.

Мундир на Пьере был доблестный, на боку его висела великолепная шпага, ужасно мешавшая движениям. Грудь его украшали награды за отвагу, но мужество его — увы! — мундиру не соответствовало.

— Ах! — кричал он. — Никогда не думал, что у военных такая кошмарная жизнь… Как бы я хотел оказаться в другом месте!

Едва Пьер изрек это пожелание, как ядро вдребезги разнесло верхнюю часть его каски, а сам он грохнулся навзничь.