Детская библиотека. Том 22

Решив, что его убило, наш герой лежал, не шевелясь. Потом, не слыша более грохота боя, сперва приоткрыл один глаз, за ним другой, потом осторожно приподнял голову и огляделся. Оказалось, что лежит он на соломе посреди двора собственной фермы, а старая гусыня, гогоча, ходит вокруг и с удивлением смотрит на хозяина.

Пьер сел, вытер лоб и облизал губы, пересохшие от пороховой гари, дыма и — главное — от страха.

И тут в соседском саду он заметил яблоню, увешанную плодами.

— Вот бы оказаться сейчас на ее верхушке со шляпой, полной яблок! — вымолвил Пьер и, не спрашивая у гусыни совета, взял яйцо и разбил его.

В то же мгновение он взлетел на самую высокую ветку дерева, держа в руках шляпу, доверху наполненную яблоками.

Но бедняге не удалось воспользоваться добычей, так как внезапно появившийся хозяин сада схватил дубину и огрел ею по спине незадачливого грабителя, тут же пожелавшего, чтобы добрый волшебник возвратил его домой… И стало так.

— Что это вы чешете себе спину и дергаете плечами? — полюбопытствовала гусыня.

Но вместо ответа Пьер сказал:

— Пойдемте. Мне надо с вами поговорить.

Они вошли в дом, где и предались серьезным размышлениям о том, что же делать дальше…

— Придумал! — воскликнул наконец Пьер.

— Что? — спросила птица.

— Я попрошу, — сказал Пьер, беря очередное яйцо — попрошу денег! Много денег!.. Думаю, на этот раз мы не промахнемся.

Едва прозвучало последнее слово, как яйцо было разбито, а крышка ларя, куда он обычно ссыпал зерно, поднялась и под ней заблестели экю.

Пьер подбежал к ларю, откинул крышку и с радостными криками принялся считать свалившееся на него богатство.

Гусыня взобралась на стул и, вытянув шею, занялась тем же.

Так они провели весь день.

Когда наступил вечер, Пьер нашел огромный замок и навесил его на дверь, боясь воров, чего раньше с ним никогда не случалось.

В полночь он лег спать, а гусыня, как заправский банковский сторож, принялась ходить взад и вперед перед ларем. Но уснуть ему никак не удавалось. Мысль, что в дом в поисках сокровищ могут проникнуть злоумышленники, которым ничего не стоит придушить гусыню, а то и самого Пьера, не давала бедняге покоя. Он ворочался с боку на бок, мысленно рисуя перед собой самые ужасные сцены, переворачивал подушку, чтобы положить голову на ее прохладную сторону, но все было тщетно. Через пару часов, видя, что сон не приходит, Пьер подошел к окну и уставился на звезды. В этом положении его и застала утренняя заря.

Как вы заметили, дорогие дети, чрезмерным умом наш герой не отличался. Но даже он сообразил, что пожелание стать птицей или офицером и даже фантазия есть чужие яблоки были довольно неразумным способом использования появившихся у него чудесных возможностей. Потому-то последнее желание показалось Пьеру менее глупым, чем предыдущие. Однако, едва оно исполнилось, как на него свалились заботы об охране обретенного богатства. Вот почему он сказал подошедшей к окну гусыне:

— Должен признаться, госпожа гусыня, все, что мы… или, точнее, я сделал до сих пор, совершенно бездарно. Не знаете ли вы другого способа стать богатым, то есть сделать так, чтобы кто-то другой стерег казну, а я бы только из нее брал то горсть золота, то пригоршню серебра.

Птица насмешливо взглянула на своего хозяина и спросила:

— А почему бы вам не сделаться королем? Короли только тем и занимаются, что тратят деньги, за которые отвечает министр финансов и которые стерегут солдаты.

— Ах ты, черт! Как это я сразу не сообразил? — сам себе удивился Пьер. — Я сейчас же стану королем! Сейчас же!

Схватив очередное яйцо, как по волшебству оказавшееся под рукой, он бросил его к порогу.

Превращение свершилось в мгновение ока! С жестким гофрированным воротником на шее, с тяжелой короной на голове и в мантии с длинным-предлинным хвостом Пьер стоял посреди огромного зала в центре толпы придворных, склонившихся в глубоком поклоне.

Не зная, что сказать в ответ на подобное приветствие, он оглядел всех и спросил: «А в котором часу, господа, дадут есть?»

— В девять часов утра, Ваше Величество! — услышал он в ответ.

Как мы уже говорили, обычно наш герой просыпался в восемь часов, а потому сейчас был страшно голоден и, не удержавшись, спросил о чашечке кофе с кусочком сыра.

Тут же ему ответили, что кофе он уже выпил, а что касается сыра, то подобная пища слишком груба для высокородного государя.

В это самое время Пьер заметил среди придворных старую гусыню, присевшую в книксене.

— Как вам здесь нравится, сир? — спросила она довольно ехидным тоном, который все чаще звучал в ее голосе.

— Вот что я вам скажу, госпожа гусыня, — ответил он, — если быть королем означает исполнять чужую волю, а не свою, а также не есть, когда голоден и обедать с этим испанским воротником на шее, из-за чего невозможно поднести ложку или вилку ко рту, то я готов отречься хоть сейчас! Но… на улице светит солнце, и я, пожалуй, спущусь в сад и поваляюсь на травке…

Едва король произнес эти слова, как к нему подскочил перепуганный человек и сказал:

— Сир, не делайте этого! Это опасно!

Изумленный Пьер спросил: