Детская библиотека. Том 94

— О каких драгоценностях идёт речь?! — раздалось из-под потолка. — Об этих фальшивых стекляшках? Я вас умоляю!

Ещё некоторое время из спальни Изольды Тихоновны неслись приглушённые проклятия, звон разбитого стекла, скрип мебельных ножек об пол и треск раздираемых в клочья платьев (вероятней всего, маминых). Далее Изольда Тихоновна с грохотом сбросила вниз все десять чемоданов, процокала каблуками по лестнице и со словами:

— Вы у меня ещё попляшете, несчастные! — громко хлопнула входной дверью, разбив при этом тонированное стекло.

В доме Прикольских воцарилась тишина.

— Спасибо, мама, — помолчав, сказала Шурочка Николаевна, впервые за долгие годы назвав свою маму мамой. — За суп и вообще.

— Спасибо в карман не положишь, — ответила на это Чемодановна. — Ну, что расселись? — обратилась она к близнецам. — Сию минуту наверх! Устроим в бывшей Кикимориной комнате космодром Байконур!

Глава 7 Собака Баскервильевых

После ухода из дома Кикиморы дышать Прикольским стало гораздо легче. Никто больше не шарил в чужих шкафах, никто никого не заставлял играть на пианино, никто не чистил Боре уши, а кефирный гриб из холодильника вылили в унитаз.

Теперь в доме хозяйничала Чемодановна, и это было прекрасно! Иметь собственную бабушку — это было просто замечательно! Во-первых, ей не надо было ни за что платить. А как мы помним, с финансами у Прикольских было всё не просто. Во-вторых, ела она своё, так сказать, «волшебное», да ещё и подкармливала остальных. Хотя мама отказывалась есть высококалорийные булочки — она следила за фигурой, — а вот папа, наоборот, не отказывался. И, в-третьих, дети Прикольские были от бабушки без ума. Хотя, бывало, она отвешивала им подзатыльники и ругалась не совсем приличными словами. Но это было мелочью по сравнению, например, с тем, что в причёске у Чемодановны жил человек.

Да, Боря тогда не ошибся: на голове у его родной бабушки обитал живой человечек. Только он был крошечный — размером с обычную флешку. Это именно он кричал, когда Боря в тот раз открыл чемодан, и его (не Борю, а Илью Ильича — так звали человечка) чуть не «бздуло».

Илья Ильич поселился на Чемодановне несколько лет назад. До этого он жил в пакетике из-под чипсов. Но его постоянно гоняло ветром по парку — и Илье Ильичу не нравилось так жить.

Он не находил себе покоя. Однажды мимо пакетика проходила Чемодановна — она шла из парикмахерской, где только что перекрасила волосы в малиновый цвет (раньше они были ярко-зелёные) и сделала новую причёску в виде Пизанской башни. У Ильи Ильича перехватило дыхание, когда он её увидал. Не Чемодановну, а башню — прекрасную уютную тёплую башню, которая могла передвигаться по парку на двух ногах. Немедленно Илья Ильич собрал свой скарб и попросился жить на голову к Чемодановне.

Они сразу крепко сдружились. Вернее, не сразу — сначала Чемодановна чуть не прибила Илью Ильича, приняв его за гигантского комара. Но, выслушав его печальную историю, Чемодановна мгновенно прониклась сочувствием и даже позволила Илье Ильичу перевезти в башню кое-что из мебели. По правде говоря, вовсе не по душевной доброте пустила Чемодановна жить к себе этого человечка. Мы с вами знаем, что никакой душевной доброты у Чемодановны не было и нет. Просто она была жутко одинока, а Илья Ильич — словоохотлив и неглуп. Единственным его недостатком было то, что он всё время боялся, что его сдует ветер или съедят. Прожив всю жизнь в пакетике из-под чипсов, он стал робок и пуглив. А ещё он разговаривал с сильным иностранным акцентом. Иногда понять его было совершенно невозможно.

— Моченодавна, — обращался он к своей домоправительнице. — У немя япоть четёт шкыра!

Вы что-нибудь поняли? А Моченодавна, то есть Чемодановна, его, как никто, понимала. Поэтому она шла, покупала суперстойкий лак для волос и чинила протекающую крышу. А точнее, делала себе новую причёску, в которую переселялся довольный Илья Ильич.

Боря с Олей пришли от человечка в полный восторг.

— Не бойся, — ласково сказала ему Оля. — Мы тебя не обидим.

На что Илья Ильич отреагировал как-то странно. Он укусил Олю за палец, и у неё пошла кровь.

— Он сам кого хочешь обидит, — сказала Чемодановна. В который раз она перебирала вещи в своём чемодане.

— А где панталоны? — удивился Боря. — Которые лежали вот тут?

— Никаких панталон тут не лежало! — отрезала Чемодановна.

— Но я их прекрасно видел!

— Я ничего подобного не ношу! — Бабушка так свирепо посмотрела на Борю, что тот был вынужден замолчать.

Из пустого чемодана Чемодановна достала поводок и объявила во всеуслышание:

— Мы выдвигаемся на прогулку.

— Опять? — Лица Бори и Оли стали кислыми. Им совсем не хотелось снова гулять по парку, пока Чемодановна делает там что-то со своими чакрами. Гораздо больше им нравилось проводить время в её чудесной мансарде. Кувыркаться, ходить пешком по стенам, гонять с плоскими футболистами мяч… Сами понимаете: на улицу им совершенно не хотелось!

— Не будьте такими чёрствыми эгоистами. Илье Ильичу необходим свежий воздух и старая добрая пробежка.