Детская площадка

Блейк считает, что если придется где-нибудь пожить без папы, то лучше этого места не найти. Здесь так много деревьев, просто с ума сойти. А еще теннисный корт. Они купили через Интернет ракетки, и Мелли учит их играть. Блейк написал папе, чтобы тот приехал, когда в университете Зимбабве начнутся каникулы, но мама сказала, что он, скорее всего, останется, чтобы сэкономить деньги. Она пишет книгу, и это здорово, но зарабатывает теперь только папа. Если бы приехал Эрик, он просто ошалел бы от здешнего сада.

По утрам Чарли просыпается от пения птиц и лежит в кровати, сознавая, как ей повезло. Тут по полям гуляют пони и овцы и все счастливы. Кроме, разве что, Иззи. Мама уж точно счастлива. Наверное, оттого, что пишет книжку. Она постоянно в хорошем настроении, это очень заметно. О чем будет книжка, она пока не говорит. Чарли не хочет возвращаться в Лондон. Был разговор о переезде сюда и смене школы, хотя мама не уверена, что папа будет за, когда вернется. Но Чарли знает, они с мамой наверняка договорятся.

Поппи пока не решила, нравится ей здесь или нет. Вообще-то скорее нравится, потому что Соррель становится все больше похожей на саму себя, хоть и не слишком подросла. Мама говорит, что этого следовало ожидать и Соррель еще наверстает упущенное. Поппи скучает по папе и почти всегда думает об Эше, но маме не говорит. Грейс очень помогла, она сказала, что скоро дела пойдут на лад. Грусть не то чтобы исчезнет, просто со временем становишься сильнее и легче ее переносишь. Поппи научилась хотя бы представлять, как это будет.

Иззи скучает по городскому шуму и яркому свету. Честно говоря, ей скучно, но уехать сюда все-таки пришлось. Соррель поправляется, все этому рады, но память к ней пока не вернулась. Может, и вовсе не вернется. Маме тоже лучше, она иногда говорит об отце. Обе они рады, что тот в тюрьме. Все просто обожают теннис, но Иззи тоскует по прежним играм. Спустя какое-то время можно снова начать в них играть.

Глава 17. Апрель

Ева

– А где трактор Эша?

– Трактор? – сонно переспрашивает Ева у Соррель. За лужайкой под весенним солнцем сияет розово-оранжевый старый дом. Окна распахнуты настежь, внутри тихо и светло. Где-то там, в тишине, пишет Грейс. По всему пространству позади дома разбрелись овцы, между ними бегают ягнята. Апрель в этом году жаркий, куда жарче, чем обычно. Кажется, что наступило лето. Повсюду густая трава. Ева уже неделю не надевала туфли. Соррель лежит на животе рядом с ней и что-то рисует в альбоме. В полусне Ева чувствует или воображает, что чувствует, что ее голова соприкасается с другой головой. Белокурой, глядящей зелеными глазами на ветви растущего рядом кипариса. Непрожитая жизнь по соседству с ее жизнью. Однажды боль отступит настолько, что Ева сможет ощутить умиротворение. Не счастье, а пока лишь покой.

– Красный, ты знаешь.

– Он в сумке, милая, на чердаке в старом доме.