Детские истории взрослого человека

— Мамочка, — сказал следующим утром Александр, прихлебывая какао, — буна диминяца[7]! Как вкусно! Я готов выпить целое цукало[8] какао и съесть целую оку[9] блинчиков.

Мать сердито засопела, а отец стукнул кулаком по столу и строго сказал:

— Воспитанные люди не болтают за завтраком, а едят молча!

Пятница

ДОРОГА В ГОРУ И ПОД ГОРУ — ОДНА И ТА ЖЕ

Они шли по узкой тропинке в гору. Группа состояла из десяти человек разных профессий, возраста и темперамента. Впереди шел Жених — молодой человек с античным профилем и в штормовке бывалого туриста. Рядом с ним — сестра Александра, крашеная блондинка с едва тронутыми помадой губами. За ними шагала Мать Жениха — полная пожилая женщина с усиками над верхней губой и капелькой пота на них. Она с трудом переставляла ноги и отдувалась, как отдуваются старики, когда делают что-то, что им уже не под силу. Чуть приотстав, шел Отец, чиновник с желтоватым лицом — такой цвет говорит о проблемах с пищеварением. Следом шагали несколько человек, принадлежавших к кругу близких друзей: веселые молодые люди со здоровым, земным чувством юмора.

Последним брел Александр, и черные мысли держали совет в его душе.

Группа направлялась к домику Жениха. Как известно, каждый час, проведенный в горах на воздухе и солнце, удлиняет жизнь на неделю.

С точки зрения сестры, присутствие Александра было совершенно необязательно. Более того — оно было ей навязано. Когда она сообщила матери и отцу, куда и с кем идет, они многозначительно переглянулись и отпустили ее только при условии, что она возьмет с собой младшего брата. Аргумент был железным: ребенку необходимы солнце и чистый горный воздух. Александра одели в матросский костюмчик — в нем он смотрелся особенно трогательно, — и наказали вести себя, как подобает воспитанному ребенку (самый верный способ испортить настроение), а потом долго махали в окно, как будто расставались с ним навсегда.

Перед выходом из дома сестра по секрету сказала Александру, что если он будет паинькой (это означало: если он будет помалкивать, не путаться под ногами, а еще лучше — наденет шапку-невидимку), то получит подарок. Александр еле удержался от смеха. Но сестра, которая с некоторых пор стала очень чувствительна, поняла свою ошибку и поспешила добавить, что подарок будет не от нее, а от него.

Совсем другое дело. Теперь можно вести разговор.

До домика оставалось полкилометра. Молодые люди галдели, подбадривая друг друга — впрочем, не подбадривая, а скорее беззлобно поддразнивая: «Давай, прибавь газу!» Так ведут себя люди, которые испытывают друг к другу симпатию по простой причине, что они вместе заняты одним и тем же делом.

Появление гнома не стало для Александра неожиданностью. Александр скорее бы удивился, если бы не увидел его — в стороне от дороги, где плотно росли молодые сосны, гном кривлялся и строил рожи, как это делают все садовые гномы на свете. На голове у него был длинный зеленый колпак с бубенцом. Касаясь земли, бубенец издавал короткий резкий звон; Александр подумал, что гному не стоит поднимать столько шума. Хотя какая разница: никто, кроме Александра, все равно ничего не слышал.

Гном перебегал от дерева к дереву и яростно размахивал руками, пытаясь привлечь внимание Александра. Поскольку он смотрел на него, а не себе под ноги — из чего можно было понять, что в горах он бывает нечасто, — он часто спотыкался и падал, пока не разбил свой длинный нос. В сотне метров от домика гном отстал от группы. Александр увидел, как он исчез за каким-то поросшим мхом камнем.

Эта встреча вернула ему душевное равновесие.

В домике было тепло и пахло липой. На самом деле пахло липовым чаем: веселые и загорелые молодые люди пили его шумно и с удовольствием: липовый чай в домике в горах — в этом был свой шик.

Вскоре Мать и сестра Александра подали обед: шкворчащие баварские колбаски с жареной картошкой. Для желающих было даже несколько бутылок светлого пива. За длинным столом сидели Отец и Мать, напротив них — Жених и сестра. Остальные расположились по обе стороны от них.

Они вели непринужденную беседу; ее тон был по-отечески назидательным с одной стороны и по-молодежному дерзким с другой.

Александр съел свою порцию с аппетитом, какой всегда возникает от чистого горного воздуха, вытер рот салфеткой, лежавшей рядом с тарелкой, скомкал салфетку и аккуратно положил между вилкой и ножом. Потом вежливо улыбнулся пожилой женщине с усиками — она ела без всякого аппетита — и расставил локти так, чтобы мешать соседке слева и Жениху, сидевшему справа.

— Англичане, — заметила женщина с усиками, — заставляют детей за столом держать под мышками книги, чтобы они привыкали сидеть, прижав локти к бокам.

И она одарила сестру широкой улыбкой. Шире, чем Русский проспект в Софии.

На щеках сестры вспыхнули два ярких пятна, и Александр отметил, что с румянцем и светлыми волосами она некрасива.