Детское время

— Может, он просто устал кричать? – с надеждой в голосе спросил папа.

— Да, но обычно он лопочет без умолку!

— Иди сюда, Гарри! – меня передали с рук на руки. – Что с тобой, малыш?

В голосе папы было столько нежности, что у меня опять на глаза навернулись слёзы. Мерлин, когда я перестану так остро на это реагировать?!

— Ну–ну, не надо плакать! Лили, может, он голодный или пить хочет?

И так было до самого вечера. Меня таскали на руках, с отчаянием в голосе спрашивали, чего я хочу, попытались накормить отвратительной на вкус кашей и так до тех пор, пока я не устал от всего этого и не уснул, уткнувшись носом в папу.

Вы думаете быть младенцем легко? Уже через сутки я понял, что влип по–крупному.

Меня всё‑таки показали колдомедику, и она сказала, что всё нормально. Нормально? Это она называет нормально?!

Давайте по порядку. Во–первых, что‑то не так с моей координацией движений. Руки и ноги порой меня не слушаются. К тому же, у меня все время такое ощущение, будто на меня наложили ватноножное заклятье только на всё тело.

Это ещё ладно. К этому я привыкну. Но объясните, Мерлина ради, откуда у детей во рту столько слюны?!! Вот сейчас я опять сижу в своей клетке–кроватке как полный придурок, потому что подбородок у меня мокрый. Мама нацепила мне на шею какой‑то блин на завязочках и, видимо, таким образом справилась с проблемой. Украдкой вытираю рот рукавом.

Волдеморту далеко до моих родителей по части пыток. Эту печальную истину я осознал к вечеру следующего дня. Пытки подразделяются на моральные и обычные. К моральным я отнёс бы всё ту же смену подгузников и купание. Почему всем этим занимается мама?!!

Потом запугивание. По десять раз на дню, мама объявляет, что со мной что‑то не так, и обещает отнести меня к другому колдомедику. Ну, не знаю я, не знаю, как должны вести себя младенцы! Как только выясню это, всё сразу встанет на свои места.

Потом кормёжка. Пожалуй, мне как‑то придётся смириться, что в моём рационе есть грудное молоко. Ну, вы понимаете, о чём я. Сегодня мне удалось избежать этого путём дикого ора, но и вся остальная еда тоже оставляет желать лучшего. Но, по крайней мере, этим меня кормят с ложки или пихают в рот бутылку с соской. Мечтаю о сэндвиче. Мама жалуется, что я плохо ем.

Что у нас дальше? Зубы. Насчитал у себя три штуки. Два резца сверху и один снизу. С таким вооружением о сэндвиче я могу только мечтать. Ещё я решил, что если бы я был Тёмным Лордом, то непременно изобрёл бы пыточное заклятье, воспроизводящее мои ощущения во рту. Десна припухли, зудят и противно побаливают. Если что‑нибудь грызть становится полегче.

Но самым ужасным был, конечно, сон. Оказывается, младенцам полагается чертовски много спать! Я не сопротивляюсь природной сонливости, прекрасно высыпаюсь днём. Надо теперь как‑то изловчиться притворяться спящим вечером, когда я на самом деле полон бодрости. По‑то–му что я ещё раз этой пы–тки не вы–дер–жу!!! Хва–тит, я ска–зал, ме–ня тряс–ти!!!

Кто?! Скажите мне, кто написал ту книгу об уходе за маленькими детьми?!! С чего он решил, что детей надо укачивать путём такой тряски? Или это мои мама и папа что‑то делают неправильно? Мама опять угрожает мне колдомедиком и говорит, что раньше я от такого засыпал. Сомнительно. От этих аттракционов меня уже подташнивает.

— Да, по–ло–жи–те ме–ня уже в кро–ва–тку!!! Я сам зас–ну!!! А–а-а! За что, Мер–лин?!

Вы думаете на этом, эти изверги остановились? А вот и нет! Все в той же книге по уходу за маленькими детьми мои родители вычитали, что чтобы ребёнок спокойней спал, его можно запеленать. Что со мной на ночь и сделали.

И теперь я лежу в этой своей кроватке, замотанный в пелёнку, и представляю себя маленькой мумией в каком‑нибудь решетчатом саркофаге…

Когда мама или папа снова будут читать эту страшную книгу, я постараюсь посмотреть, кто автор. Запомню, вырасту и отомщу!

А пока я стараюсь лежать тихо–тихо, потому что если заметят, что не сплю, опять начнут трясти. Эх, намучался я с этими родителями! Пользуясь тем, что меня оставили в покое, я могу подумать о том положении, в котором оказался. Гермиона как‑то вывалила на нас с Роном массу информации, связанную с хроноворотами, в том числе и с такими идиотскими, как попался мне. У Гермионы есть вообще такая привычка читать людям лекции вне зависимости от того, хотят ли эти самые люди её слушать. Но сейчас я за эту привычку безумно ей благодарен. Почти до утра я пытаюсь припомнить всё, что знаю о времени. Выходит, что воспользовавшись адским, как я про себя его называю, хроноворотом, я создал временную петлю. Нехило так стёр шестнадцать лет истории!