Читаем Децл полностью

— Пересмотрите "Я легенда" или "Война миров Z". Да-да, затарьтесь пакетами жареной картошки и парой литрами приторной шипучки. Возьмите ручку и листок. Смотрите внимательно. Записывайте все уловки и хитрости, которые наплагиатили киношные мошенники. Вам это может пригодиться.


Диктор:

— Самыми страшными вирусами считаются те, которые вызывают эпидемии и уносят жизни большого количества людей. Такие данные оцениваются за определенный период времени, например, несколько лет или десятилетий.

Рейтинг самых опасных вирусов: ВИЧ, вирус Ласса, вирус бешенства, вирус оспы, вирусы лихорадки Денге, вирус Эбола, вирус Марбург, Хантавирус.

Брюс Уиллис:

— Run Lola run…


***


— Беги! — кричит Децл.

Свора четвероногих бомжей, сбивая друг друга, несется в сторону Децла. По ним будто грузовик проехал, выдавив их кровавое нутро на собственную шерсть. Словно разом ожила вся придорожная мертвечина. Клацают гнилые зубы. Слюни летят на скалящиеся морды, зализанные и мокрые, как у канализационных крыс.

— Давайте, суки! — тянет чопик из бутылки Децл.

Свора уже близко. Вожак слышит знакомый резкий запах.

— Сюда! — щелкает Децл Пашкиной неЗипой.

Воспаленные собачьи глаза вспыхивают синим отсветом.

— Беги, дурак! — оборачивается на застывшего Пашку Децл.

Пересохшие псиные ноздри сипят жаром.

— Ну! — кричит Децл Пашке.

Семь яростных глоток готовы рвать.

— Пожалуйста, — просит Децл одними губами.

Семь метров.

— Пожалуйста…


Первая собака слету вгрызается в ногу Децла. За ней кидается на руку другая. Децл делает боксерский замах и разбивает бутылку о псиный череп. Самогон брызжет на собачью шерсть. Шипит пьеза. Два факела трепыхаясь визжат у Децловых ног. Третья собака целит в Децлову шею. Децл ловит ее рукой, но от удара падает. Слюни со щелкающей пасти стряхиваются Децлу на лицо. Децл бьет собаке "розочкой" в горло. Теперь его глаза заливает кровь. Четвертая собака хочет перескочить Децла. Она сквозь огонь видит застывшего Пашку. Децл ударом ноги тормозит ее прыжок и наваливается на дергающуюся псину. Бутылочным осколком он вспарывает ее тощий живот. Факелы горят, но уже неподвижно. Децловы ватники тоже горят. Пятая и шестая собаки действуют сообща. Они нападают с разных сторон. Одна скалится Децлу в лицо, другая целится в ребра. Децл подставляет ладонь, хватает глодающую ее пасть. Другой рукой Децл наотмашь режет сухожилия лап шестого пса, вгрызшегося ему в бочину. Он пинком отбрасывает покалеченную тварь. Пятая собака рвет Децловы пальцы, но Децл намертво держит ее нижнюю челюсть. Последняя псина, как и четвертая, тоже хочет перепрыгнуть Децла, хочет настигнуть пятящегося Пашку. Децл ловит ее за хвост и тянет недоовчарку к себе. С ватников огонь уже перекинулся на синтетический бушлат. Собаки бьются в Децловых объятиях, как зайцы в силках. Но Децл держит крепко. По-морскому. Вжимая тварей в свою душу.

Вонь паленых волос и пластмассы сдирают с Пашки оцепенение. Он бросается к Децлу, но в месиве горящей плоти разбирает лишь до костей обожженные собачьи морды. Псы визжат, рвутся на свободу. Одна собака перегрызает свой зажатый хвост и вываливается из огненного клубка. Снег шипит под ее поджаренным телом. Псина дымиться, как адовый цербер. Хватает зубами воздух. Она замечает Пашку и перебитой рысью бежит на него. Другая, обойдя огонь, тоже рыпается к Пашке, но ее движения дерганные, рывковые: мешают собственные кишки, якорем цепляющиеся за снежный наст. Еще одна тварь, хрипя от ярости, ползет к Пашке, хватаясь за землю рассеченными лапами. Несвятая троица собачьих мертвяков. Пашка зовет Децла, срывается на вопль. Изогнувшись, словно от рвоты, режет криком горло. Материт Децла. Приказывает ему ответить. Но Децл молчит. Костер горит тихо, подсвечивая недобитые тени, движущиеся к Пашке.

Тогда Пашка бежит. Спотыкается, падает, режется, встает, снова бежит. Пашкин физрук никогда бы не поверил, что тот может так бегать. Пашка под допингом. Пашка выполняет Децлов приказ.

Мертвое отстает, затихает, дохнет. Костер гаснет.


***


Брюс Уиллис:

— Чтобы вы сделали, если бы у вас на глазах свора бродячих собак загрызла вашего соседа?


Диктор:

Нервная система человека по окончании пикового воздействия стресса почти всегда переключается на парасимпатический отдел. Таким способом организм пытается восполнить запасы потраченной им энергии. После пережитой опасности люди чувствуют себя потерянными, дезориентированными, сильно уставшими, буквально валятся с ног.


***


Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры / Детективы
Зараза
Зараза

Меня зовут Андрей Гагарин — позывной «Космос».Моя младшая сестра — журналистка, она верит в правду, сует нос в чужие дела и не знает, когда вовремя остановиться. Она пропала без вести во время командировки в Сьерра-Леоне, где в очередной раз вспыхнула какая-то эпидемия.Под видом помощника популярного блогера я пробрался на последний гуманитарный рейс МЧС, чтобы пройти путем сестры, найти ее и вернуть домой.Мне не привыкать участвовать в боевых спасательных операциях, а ковид или какая другая зараза меня не остановит, но я даже предположить не мог, что попаду в эпицентр самого настоящего зомбиапокалипсиса. А против меня будут не только зомби, но и обезумевшие мародеры, туземные колдуны и мощь огромной корпорации, скрывающей свои тайны.

Алексей Филиппов , Евгений Александрович Гарцевич , Наталья Александровна Пашова , Сергей Тютюнник , Софья Владимировна Рыбкина

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Современная проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза