Детство Тины

Устав от притеснений дяди Миши, стали подыскивать новое жилище. И тут – чудо! Маме как приезжей учительнице, выделили комнату при школе, размером даже больше прежней, но почти совсем без мебели. Стояли только две большие кровати и печка, которую топили тоже казенными дровами. Тине с Таней все казалось, что дров недостаточно, может на зиму не хватить и опять придется ходить по полям в поисках стебельков. От этих предчувствий сжималось сердце. Неизвестно, чья была эта идея, но однажды темным зимним вечером девочки прокрались на школьный двор и стащили охапку дров с большой поленницы. Их поймал сторож и под конвоем привел к маме для воспитательной беседы. Мама ничего не сказала, но отчего-то Тине стало ужасно стыдно за свой поступок. А Тане нет. Забравшись с Тиной в огромную кровать, она стала строить новые планы проникновения к школьным дровам в обход противного сторожа. А Тина молча слушала и мечтала о лете…

Глава 6.

Весной 1944 года люди массово стали собираться по домам, началось великое переселение народа. По дороге вдоль села потянулись вереницы вчерашних беженцев в обе стороны. Мама варила борщи из свежей крапивы и картошку, а Тина и Таня выносили еду в кастрюлях на дорогу. Всем желающим раскладывали еду в миски, выдавали ложки. За это имели скромное вознаграждение, которое тут же тратили на хлеб и молоко.

После окончания учебного года пришла долгожданная весточка от папы. Он вернулся на прежнюю работу, их дом сгорел, а ему выделили новую квартиру. Квартире требовался ремонт, и папа вызывал маму для помощи. Мама уехала, а девочки остались в селе и стали жить сами. Им было девять и одиннадцать лет. Пришлось опять возвращаться к дяде Мише. Мама оставила тете Любе пшена, картошки и денег и попросила подкармливать Тину и Таню. Тетя Люба все это надежно спрятала в закромах, а выдала только мешочек пшена. Еду тоже не готовила и не пускала девочек к плите. Таня сложила во дворе из кирпичей что-то наподобие печурки, отыскала тот заветный котелок спасенного красноармейца (всю посуду тетя Люба тоже попрятала) и варила в нем пшенную кашу без масла и соли. Так и перебивались два месяца. Украдкой бегали в сад, чтобы хоть чем-то разнообразить унылую пшенную жизнь. Люба их караулила и все отбирала, иногда пускала в ход веник и скалку. Дядя Миша ничего этого не замечал. Наверное, варил вишневое варенье…

И снова потянулись дни без конца и края. Совсем тяжело жилось маленьким девочкам одним-одинешеньким. Наконец, целую вечность спустя, открылась дверь и в комнату вошла … мама. Тина и Таня с громким ревом кинулись ей на шею.

Глядя на чумазых и худющих дочек, жадно заглатывающих привезенные пирожки с капустой, мама поняла, что больше никогда не оставит их одних. Решено было, не теряя ни минуты, возвращаться в Город. Пешком с тачкой уже не шли. На дороге остановили попутный грузовик, направлявшийся к железнодорожной станции. Людей в кузове было уже полно, а тут еще трое добавились. Маму, как интеллигентную женщину, подсадили в кабину, девочки устроились в кузове на чем-то набитых мешках. Тане повезло приткнуться возле кабины, а Тине достался уголок возле самого края. Борта в машине не было. При резких толчках мешки угрожающе перекатывались к краям, и Тину каким-то чудом не выбросило на дорогу. Но Тина все равно была счастлива. Она смотрела огромными зелеными глазами на убегающую от нее бесконечную дорогу, а в мыслях точно также убегали навсегда и рыжий противный немец с автоматом, и жуткий мороз на колхозном поле, и жадный дядя Миша, и все-все-все ужасное, что было за это время. А с другой стороны, наоборот, приближались лето, родной Город, победа и все-все-все хорошее, что будет…

На станции погрузились в поезд, составленный из разномастных вагонов. Тина и Таня пристроились возле окна и всю дорогу проглядели на окружающий мир. Так добрались до станции Землянки. Оттуда до Города все-таки пришлось пройти пешком несколько километров. Рейсовые автобусы еще не ходили. Тина шагала по пыльной дороге, волоча за собою коробку с «Зингером», и по привычке думала о том, что все это с ней уже было почти три года назад. И эта дорога, и сумки, и толпы людей, бредущих по обочинам… Только теперь это была дорога домой …

Мама привела девочек в их новый дом, который только условно можно было назвать таковым. Дело было в том, что папе, как ценному специалисту, предложили поселиться в любом доме на выбор. Можно было выбрать шикарную квартиру в самом центре, напротив городского сада, но в ней все было разрушено, в окнах не уцелело ни одного стекла, не было воды и света. И папа решил взять другую квартиру, в деревянном двухэтажном доме с работающей печкой, в котором чудом уцелели окна. Дом был построен в форме буквы «П», каждая квартира имела свой выход во двор. В центре двора стояла деревянная будка общественного туалета, который Тине с той поры снился всю жизнь. Зимой туалет не выкачивали, и вся будка была заполнена замерзшими зловонными кучами. Тина частенько бегала в туалет в соседний двор, где было почище.