Детство в девяностых (СИ)

— Я-то не сдам, но… Погоди!

— Чего такое? — напрягся Козлов.

— Тсс!.. Слышишь? В бане ещё кто-то есть! Что, если нас пропалили?

Перепугавшись насмерть, Юлька вскочила и бросилась было бежать. Но вот этого-то как раз делать было и нельзя. Мальчишки тут же засекли девочек и кинулись им наперерез.

— Стоять!!!

Глава 41

Буквально в нескольких метрах от сгоревшей бани Козлов и Хандрымайлов нагнали Дашу и повалили её в снег. Юльке удалось вырваться, и она стремительно понеслась к зданию школы.

— Она нас сдаст, — сказал Козлов, — Давай Ефимову тут закопаем…

— Я что, похожа на стукачку? — обиделась Даша.

— Ефимова нормальная, она не сдаст, — вступился за неё Стас, — Не сдала же она нас в тот раз, когда училке кнопку на стул ложили…

— А Ивченко?

— Эта может. Погнали за ней!

Мальчишки рванули за Ивченко, забыв о Даше. Та, обидевшись не столько на мальчиков, сколько на Юльку, которая бросила её в беде, кое-как выбралась из сугроба.

Между тем, стоя чуть поодаль от оцепленного здания школы, толпа учеников и учителей оживлённо и озабоченно гудела. Старшеклассников распустили по домам. Стоял вопрос, куда девать младшеклассников, за которыми обычно приходили родители. У многих они были в этот час на работе; а мороз на улице всё крепчал. Поэтому тех из немногих родителей, что приходили за своими детьми, просили также забрать некоторых их одноклассников, которым до шести-семи часов деваться было некуда.

Судя по всему, Юлька никому не успела «настучать», или же не собиралась. Когда Даша приблизилась к школе, Юлька уже стояла там, мирно разговаривая с мальчишками.

— Чё будем делать? — спросила она ребят.

— Давайте пойдём к Ефимовой, — предложил Стас.

Идея была принята. Даша немного напряглась, но согласилась; родителей дома не было.

Дома у Даши ребята захотели обедать. Даша поставила на стол кастрюлю с гороховым пюре, обёрнутую в газету — чтобы дольше оставалось тёплым.

— Фу! И ты этим питаешься?! — скривился Козлов.

— Не хочешь — не ешь, — отрезала Даша.

Хандрымайлов, между тем, появился на пороге кухни с губной помадой.

— Ефимова, ты чё, красишься?

— Это не моя, — сказала Даша, — Это сестры старшей помада.

Хлопнула входная дверь в прихожей. Галина, сняв сапоги, проследовала на кухню.

— Здрасьте… — растерянно пробормотали ребята.

— Да я смотрю, тут целая компания собралась, — не слишком-то довольным голосом отвечала она, — А чего это вы не в школе? Прогуливаете?

— У нас школу заминировали, — объяснила Даша.

— Сами, что ли, заминировали? — фыркнула Галина, — Знаете что, ребят, шли бы вы лучше на улицу гулять…

Ребята просочились в коридор. И тут, зашнуровывая ботинки, Хандрымайлов неожиданно спросил:

— А где ваша старшая дочь?

— Какая старшая дочь? — не поняла Галина, — У нас только Даша…

— Поня-ятно, — многозначительно протянула Юлька, кинув мстительный взгляд на покрасневшую, как рак, Дашу.

— Ну, и как это объяснишь? — спросили её друзья, когда уже вышли на лестничную площадку.

— Я… ммм, ну, это… я… Вы не так поняли… — оправдываясь, блеяла Даша.

— Вруха! — презрительно скривился Козлов, натягивая ей шапку на глаза.

— Да, Ефимова, я был о тебе лучшего мнения, — разочарованно добавил Хандрымайлов, — Ну ладно, Ивченко врёт, но уж ты-то, кажется…

— Да мне-то такое и в голову не приходило! Такой лапши всем на уши навесить про сестру! — добавила Юлька.

Стас Хандрымайлов вдруг вздрогнул от осенившей его идеи:

— А может, и жениха тоже никакого нет? А, Ефимова?

Даша опустила голову. Сейчас был самый подходящий момент во всём признаться.

— Ну, по правде… — начала она, но закончить ей не дали.

— Так я и думала, — торжествующе подхватила Юлька, — Вот сказочница!

И все трое, не прощаясь, с презрительными минами пошли от Даши прочь.

Глава 42

Вся в слезах, Даша влетела в квартиру и, кинув в прихожей пальто, набросилась на маму.

— Зачем, зачем ты меня им сдала? Ну, кто тебя просил?! Теперь у меня нет больше друзей — и всё из-за тебя!..

— А что я такого сказала-то? — искренне удивилась Галина.

— Сама знаешь, что!..

Долго билась с ней мама в тот вечер, пока Даша, плача, сбиваясь и путаясь, не рассказала ей, в чём дело.

— Ну, а врать-то было зачем? — сказала мать.

— Не знаю… Похвастаться хотела… А то у всех есть браться и сёстры, а у меня нету!

— Ну и глупая! Нашла, чем хвастаться! Да уж если на то пошло, это они тебе завидовать должны, а не ты им!

— А чему мне завидовать? Тому, что мне не с кем играть? — провыла Даша в подушку.

— Тому, что ты единственный ребёнок в семье — вот чему! Тому, что всё вот это вот — и квартира наша, и бабки твоей квартира, и дача — всё потом тебе достанется! Ты маленькая ещё, не понимаешь, а подрастёшь — поймёшь, и нам же спасибо скажешь…

И Галина, гладя свою девочку по волосам, мягко проговорила:

— Ты, дочура, одно пойми — ерунда всё это, твои детские переживания. Ну, не с кем играть — эка беда! У тебя вон, подружки, друзья из класса есть… Летом в деревню опять поедешь, там сёстры-братья двоюродные, троюродные… А так ведь всё тебе, всё тебе…