Детство в девяностых (СИ)

«Если я когда-нибудь и выйду замуж, то только по любви», — твёрдо решила Даша, уже засыпая.

Глава 43

Через пару дней Стас сам позвонил Даше, и, как ни в чём не бывало, позвал гулять. «Весёлая четвёрка» снова воссоединилась, и, не поминая более о Дашином вранье и Юлькином «питоне», стала дружить ещё крепче. Поначалу в этой разношёрстной компании часто возникали конфликты, но со временем всё более-менее устаканилось, и, хотя время от времени ребята всё же ссорились, компания не распадалась, так как всех объединяла одна вещь — любовь к приключениям. Ребята искали их везде: лазали по крышам, бродили по складам и заброшенным помещениям, но самым любимым их занятием стали походы в Битцевский лес с кострами.

Обыкновенно после школы они шли к Даше, обедали у неё, после чего Стас Хандрымайлов, как главный в компании, раздавал всем указания, что взять с собой в поход. Брали, как правило, одно и то же: Даша — спички и газеты, Хандрымайлов — рыбные консервы, хлеб, сало; Юлька брала с собой питьевую воду в бутылке, а Козлов — картошку, яйца вкрутую, и иногда баночку изумительного варенья из фейхоа, приготовленного его мамой. Ребята складывали всю эту снедь в школьные ранцы, и шли в лес, благо он находился буквально в двух шагах от их двора. Определённого маршрута у них не было: они шли наугад, и каждый раз останавливались на привал в разных местах.

Вдоволь набегавшись, накатавшись с горок и наигравшись в снежки, ребята разводили костёр где-нибудь у ручья, жарили над огнём на тонких ветках хлеб, пекли в золе картошку. Хандрымайлов открывал рыбную консерву, которая уметалась на свежем воздухе в один присест. Запечённая в золе картошка, посыпанная сольцой, была так вкусна; поджаренный хлеб, пропахший дымком, был изумителен. И так захватывающе-интересны были страшные истории, рассказываемые в темноте заснеженного леса, когда компания, сытая и согретая, сидела вокруг костра и подкидывала в огонь моментально вспыхивающую ярким пламенем газету.

Омрачало ситуацию то, что Даше почти каждый вечер нужно было то в музыкальную школу, то в художественный кружок, и ей с трудом удавалось выкраивать часок-другой между школой и музыкалкой. Часто компания ходила в поход без неё, и Даша, тоскливо пиля смычком в душном классе свои скучные, однообразные гаммы и арпеджио, украдкой вздыхала, думая о том, что поделывают сейчас её друзья.

— Слушай, Ефимова, нафига тебе эта музыкалка? — недоумевал Козлов, — Ну вот объясни мне, чего ради ты туда таскаешься и пилишь на своей дурацкой скрипке? Чтобы в переходе потом стоять играть — за копеечку?

— Родители так захотели, — уклончиво отвечала Даша.

— «Родители захотели!» А у самой что — головы на плечах нету?

— Действительно, — соглашался Хандрымайлов, — Лучше б вместо музыкалки в каратэ ходила. Так хоть, по крайней мере, драться научилась бы…

— Или на английский, — вставляла Юлька, — Щас все английский учат. А кому скрипка твоя нужна…

Часто такие разговоры подрывали авторитет Дашиной семьи, и Даша сама начинала сомневаться, действительно ли ей так нужна в жизни эта скрипка.

— Пойдёшь сегодня с нами в поход? — спросил её как-то Стас после уроков.

— Да чё ты её спрашиваешь? Опять на свою скрипочку потащится, — съязвил Козлов.

— Не потащусь, — неожиданно для всех и самой себя ответила Даша, — Прогуляю сегодня… Ну её в жопу, эту скрипку!

— Правильно, — одобрила Юлька.

И ребята, наскоро пообедав, снова удрали в лес. Солнце, между тем, уже село; за деревьями быстро наползала тьма зимних сумерек. Костёр в этот раз что-то не разжигался — газету извели быстро, но она лишь прогорала, огонь затухал, и от кострища снова валил густой едкий дым.

— Давайте страшные истории рассказывать, — предложила Юлька.

— В этом лесу, — после молчания произнёс Стас Хандрымайлов своим хорошо поставленным для страшных историй голосом, — В этом лесу, где мы сейчас находимся…

Живёт…

Снежный человек.

Он замолчал, выдерживая эффектную паузу. Лишь неподвижные снежные шапки на деревьях слабо отсвечивали белым в кромешной лесной тьме.

— Каждый раз, когда в лесу темнеет так, как сейчас… — продолжал Стас, — Снежный человек выходит из своей пещеры.

Он выходит, чтобы охотиться на людей.

Топ… Топ…

Слышите, снег скрипит под его ногами?..

Девочки в страхе прижались друг к другу. В тёмном лесу царило безмолвие; слышно было лишь, как бьются в темноте сжимающиеся от страха детские сердца.

— Топ… Топ…

Он идёт по лесу…

Он высматривает свою жертву, чтобы впиться ей в горло своими клыками…

— А-а-а!.. — вдруг донёсся до их ушей из глубины леса чей-то крик.

— Ой, мамочки!.. Снежный человек!.. — прошептала Юлька Ивченко замёрзшими от страха губами.

— Он уже поймал одну из своих жертв, — сказал Козлов, и всем стало по-настоящему жутко.

— А-а-а!.. — снова повторился тот же крик из глубины леса.

— Побежали отсюда скорей! — захныкала вконец перепуганная Юлька.

Даша напряжённо вслушивалась в темноту. Её ноги, казалось, приросли к тому месту, где она стояла. Этот крик… этот голос… Это голос её мамы!!! О, Господи!!!