Дева дождя

Мертвенный зеленоватый свет адской плесени, заключенной в бутылку, освещал шмыгающую мордочку пацана лет десяти. Алексей изучающее разглядывал маленького злодея. Обычный лопоухий пацан… не ведающий, что творит?

Вот только было ли легче тем котятам, сгорающим заживо, от того факта, что этот мелкий п…здёныш не осознавал, что именно он творит? И теперь ему, как выясняется, незнание не служит оправданием.

– Но ты что-то понял? – прервал он рассказ пацана. Тот вновь зашмыгал.

– Нельзя… было… Надо топить, как папка велел… или в кипяток, чтобы сразу…

Горчаков отвёл глаза. Вот ведь как бывает… Вот этот пацанёнок прошёл уже три круга ада, прежде чем попасть сюда, в круг четвёртый. Его сбила машина, и он не сразу умер там, в Энрофе. Его заставляли грузить стекловату в Скривнусе – работа, от которой невыносимо зудит всё тело. Его подвергали гавваху, долго и с особым тщанием – ещё бы, дети такой деликатес… И в Ладрефе, и в Мороде ему досталось покруче, чем иным взрослым. И сейчас стоит по щиколотку в воде… Но так и не понял человек, что такое чужая боль.

Волна мораны навалилась, туманя сознание, глуша не хуже хлороформа. Спохватившись, Алексей зашептал молитву-освобождение. Удалось – беспамятство медленно отступало… Вот только рассказчик уже лежал на спине, прямо в луже. Ладно… Завтра придётся обучить шкета этой молитве. Авось пригодится ему…

Снаружи послышался приглушенный толщей железной стенки характерный звук – будто треск высоковольтных изоляторов под дождём. Надо же, только прошла морана, и уже тут как тут… явилась, гадина…

Порождение Хаоса бессильно тыкалось в металл, но преодолеть преграду ей не удавалось. Ни одной щели… Спустя какое-то время треск снаружи утих. Очевидно, тварь удалилась, разочарованная недосягаемостью лакомства. Наконец-то можно отдохнуть…

… Ему снился странный сон.

Гора, покрытая зеленью, круто вздымалась в небеса – настолько круто, что подняться по тропинке, ведущей на гору, казалось, немыслимо без альпинистского снаряжения. Однако подниматься оказалось неожиданно легко, тело точно было невесомым, и в то же время крепко стояло ногами на земле, ощущая босыми подошвами нагретую солнцем, мягкую почву. Он шёл, и душа наполнялась радостным волнением ожидания. Что-то должно… что-то вот-вот должно произойти…

"Ну здравствуй, Алексей свет Сергеевич" – он не заметил, откуда на тропинке, вьющейся меж виноградных лоз, возникла женщина, которую язык во сне не поворачивался назвать голой. Нагая? Может быть…