Девчонка с изнанки. Леди Клайар

– Так успокойся тогда. Что ты вся сжалась?

– Шокер, чёрт тебя задери, что должно произойти, чтобы ты свой длинный язык укоротил?! Зачем ты им рассказал? Вот зачем?! Я и тебе-то не хотела об этом говорить, но подумала, что тебя это тоже касается, и умолчать будет нечестно. А ты о моих личных проблемах всем подряд рассказываешь!

– Я всем не рассказываю! Я никому никогда об этом не говорил. Валя не первая встречная, это близкий человек. И она должна была понять, почему нельзя так поступать с людьми…

– А ты? – я повернулась к нему и взглянула в его глаза. – А ты когда поймёшь, как нельзя поступать со мной? Это моя проблема! Это очень личная моя беда! Кроме тебя, она никого больше не касается! Ты не смеешь делать из моей боли учебное пособие! Преподавай своей дочери уроки такта на каких-нибудь других примерах! И не раздевай меня ни перед кем, даже перед Валеей! Ты понял?!

– Кира, пожалуйста, успокойся!.. И кстати, ты тоже грубо с Валей обошлась…

– Раз ты не смог сразу сделать так, чтобы она заткнулась, так не мешай мне самой отбиваться, как умею!

– Не кричи на меня, – Шокер обиженно прищурился. – Возможно, я виноват…

– Возможно?! То есть, ты не уверен? Замечательно!.. Что ж, я тоже не уверена, что права. Пойду, подумаю на свежем воздухе над своим поведением.

Он хотел меня обнять, но я оттолкнула его:

– Отстань! Я совершенно серьёзно! Мне так тошно, что я видеть никого из вас не могу!

Я выбежала из кухни в прихожую, сунула ноги в ботинки, сорвала с крючка куртку и выскочила на крыльцо.

Ну, выскочить-то я выскочила, а дальше выбор был невелик. То ли отправиться бродить по берегу, по тем дорожкам, где я обычно гуляла с Тимом, то ли пойти через проезжую часть в местный торговый квартальчик и обосноваться там в кафе на автозаправке.

Я выбрала второе. Кафе было захудалым, как всякий проходной двор такого рода. Хорошо ещё, было относительно чисто. Я сидела за угловым столиком почти два часа, выпив за это время несколько стаканчиков кофе.

С одной стороны, мне было себя жаль, потому что я бедняжка, а они все бессердечные сволочи. С другой стороны, было неловко за свой маленький демарш, потому что они мне зла не желают, а мне пора уже научиться мириться с неизбежным и понять, что никто не виноват в моих бедах. Да и не беды это вовсе, а так… особые обстоятельства.

Успокоившись окончательно, я двинулась в обратный путь. Когда раздался телефонный звонок, я подумала – Шокер, но это был номер Мишки.

– Что тебе нужно, Миша?

– Кира, мы уже приехали к себе. Валя плачет, и я не могу её успокоить. Поговори с ней, пожалуйста.

– Конечно, давай, – я слышала, как Мишка уговаривает Валею взять трубку, а потом в динамике раздались рыдания и шмыганья носом. – Валечка, ты извини меня, пожалуйста. Это я виновата. Позавидовала я тебе и сорвалась.

Она расплакалась ещё больше, просила прощения, кляла себя за глупость, и я уже сама чуть было не разнюнилась. Пришлось мне собрать всё своё терпение. В конце концов, из нас двоих всё равно я виновата, если уж считаю себя умнее.

Валея, наконец, перестала рыдать. Я переговорила ей всю мудрость, которую успела услышать или нажить на своём опыте. Валя слушала, всхлипывая.

– … Валюша, всё у нас с твоим отцом хорошо, а уж чего не изменить, того не изменить. Ты не расстраивайся, не обижайся на меня, я тебя очень люблю… Может быть, мне сейчас приехать к тебе?

– Не надо, Кира! Ты лучше домой иди! Я что-то волнуюсь, папа трубку не берёт!

– Не надо волноваться. Он часто оставляет телефон внизу. А сам сейчас наверняка Тима наверху укладывает, просто не слышит. Да и я уже практически дома…

Я убрала телефон, уже входя в нашу калитку.

Неяркий свет горел внизу в кухне и наверху в детской. Я открыла дверь ключом и тут же услышала плач Тима, такой горький и жалобный, словно он плакал уже долго-долго и некому было его успокоить.

Вот интересно, какую можно найти причину, чтобы уйти из дома и бросить ребёнка одного? Шокера срочно вызвали на работу? Застрелили? Похитили?

– Тимошенька, маленький, я здесь! Я дома!

Я бросилась наверх в детскую, ожидая увидеть перепуганного мальчика, брошенного одного в комнате.

Но он был не один.

Шокер сидел на полу у перил кроватки, неловко завалившись на бок и просунув руки по самые плечи сквозь прутья.

Тим с зарёванной мордашкой вздрагивал в углу кровати от долгих безутешных слёз. Шокер крепко держал его, не давая даже выползти из угла, и что-то неразборчиво бормотал.

– Андрей, ты с ума сошёл?! Что происходит?! Какого чёрта ты в него вцепился? – заорала я, кидаясь к кроватке.

Шокер пошевелился, отпустил Тима, с трудом разогнулся, вынул руки из решётки.

Я выхватила из кроватки несчастного малыша в протёкшем вонючем подгузнике. Тимошка уже и плакать не мог, только икал.

– Всё хорошо, детка, я с тобой!.. Шокер, в чём дело, наконец?! Ты что, пьян?!

Он вцепился в прутья решётки так, что пальцы побелели, и вскинул голову. Глядя куда-то поверх моего плеча и тяжело дыша, Шокер отрывисто проговорил:

– Я… ничего… не вижу.

Глава 5