Девчонки на луне (ЛП)

– Я подождал за стойкой бара, пока она отложит гитару, и когда она спустилась со сцены, предложил ей чего-нибудь выпить, – в его голосе была слышна улыбка, и я посмотрела на него. – Она сказала, что и так может выпить здесь бесплатно, но всё равно села со мной. Ради одного бокала, – он поднял вверх указательный палец. – Тем же вечером я начал упрашивать её – и только через месяц смог убедить – собрать со мной группу «Shelter», – он улыбнулся. – Она не хотела оставлять Картера и Дэна, так что фактически я напрашивался в их группу.

– И что случилось потом? – спросила я тихо.

Я не спрашивала его о том, что было после этого. Мне нужны были более важные вехи. Я хотела знать, что же случилось, когда всё закончилось.

– В смысле?

Я немного повысила голос.

– Между вами. Почему вы расстались?

Мой вопрос не удивил его, но он и не был готов сразу ответить на него. Он откусил от своего тоста с яйцом, прожевал и проглотил. Я ждала.

– Это не задачка по математике с одним единственным ответом, – он медленно выдохнул и немного смягчённым тоном добавил: – Но причин тому было много.

Мне вспомнилось то время, когда он звонил из Берлина или Эдинбурга с гастролей. По телефону его голос звучал жёстко и слабо одновременно. Пока он рассказывал про свои концерты или про еду, или про отель, в котором номера были такими маленькими, что ему приходится спать с гитарой в кровати. Я тогда представляла, как провода протягивались по дну океана, пролегали рядом с коралловыми рифами, бежали по песку. И когда его голос стихал, я думала, что это какая-то одинокая морская черепашка с берегов Ирландии жевала провода вместе с его словами. Такое ощущение, будто в нашем общении всегда были такие зажёвывания. Но лучше бы ему иметь причину поубедительней. Большую часть времени отец просто не знал, что сказать мне.

– Я и не собираюсь сводить всё к одной причине, но я всегда хотела спросить тебя... почему ты ушёл?

И в этот момент я смотрела на него, и он не стал отводить глаза.

– Я был слишком молод.

– Тебе было двадцать шесть.

Да-да, я всё посчитала, и этот возраст не виделся мне таким уж молодым.

– Точно.

– Мне исполнилось семнадцать три недели назад, и я бы не ушла.

Он посмотрел на потолок и затем снова на меня.

– Ты бы не ушла. Твоя мама не ушла бы. В смысле, она и не ушла.

Он улыбнулся, и это была такая большая широкая улыбка, что на секунду я решила, что он спятил.

– С ней было очень нелегко. То есть, она была красивой, да ещё с таким голосом, от которого у всех крышу сносило. Но помимо этого в ней было очень много силы.

От воспоминаний он впал в некую мечтательность.

– Когда мы только начинали, то несколько раз выступали с одной группой под названием «Salt Sky», – он покачал головой. – Их солист так втюрился в неё, что, думаю, мог бы отвоевать её у меня, если бы только она захотела, – отец положил вилку. – Сильно же он её донимал. Короче, однажды он напился и попытался поцеловать. Уже было поздно, концерт закончился. Мы грузили инструменты через задний выход, – отец на секунду замолк, проводя рукой по волосам. – Я не видел, что он сделал, но видел, чем всё закончилось. Она вмазала ему прямо в челюсть.

Я улыбнулась. Да уж, от мамы такое можно было ожидать!

– Он упал на спину. Я застыл, просто стоял там и смотрел на неё. Я не знал, что надо делать в таких случаях, – он усмехнулся. – Мы встречались всего три месяца. Я бы сделал всё, чтобы защитить её, но казалось... что ей и не нужна была моя помощь, – сейчас улыбались только его губы, а глаза – нет.

Я подалась вперёд, впившись руками в ближайший край стола и сосредоточив всё своё внимание.

– Короче, сначала он просто лежал там, но потом она подала ему руку, чтобы помочь подняться. Он встал, выпучив глаза и потирая челюсть. А она просто сказала ему напоследок: «Нет», – отца это будто забавляло. – Затем она взяла меня за руку, и мы пошли в наш фургон. Думаю, я сразу понял, прямо там, на той самой улице, что женюсь на ней.

Пожалуй, это была самая большая речь, что мне когда-либо доводилось слышать от отца. Он выглядел слегка смущённым, и даже отвернулся к окну. Я тоже посмотрела в окно, но там было так темно, что я не видела ничего, кроме светящейся вывески прачечной. Помимо неё я видела только нас: меня и моего отца.

Он вздохнул.

– Она была очень сильной. Поэтому-то и смогла создать для вас с Луной лучшие условия для жизни. Я восхищаюсь ею за это.

Внутри меня тут же вспыхнуло пламя гнева. Молодец, что восхищается, пока она батрачит из последних сил, лишь бы одной вырастить двух дочерей.

– Ты когда-нибудь говорил ей это?

Он потряс головой.

– Думаю, нет. Вот такой я подлец. Уверен, что мама уже сообщила вам об этом.

Ну, тут он ошибался. Даже за последние два года, всякий раз, когда Луна заводила громкие речи на тему отца, мама почти ничего не говорила в ответ.

– Вообще-то... Вообще-то она почти и не говорит о тебе. — Только произнеся это, я задумалась: это лучше или хуже?

Отец смотрел в свою тарелку, рассматривая яичницу так, словно пытаясь запомнить её жёлто-белый рисунок и кружевные края.