«Девианты»

– Да уж, – поддержал ее Кузьмин. – Куда ни плюнь, везде Светлов. Светлов на Светлове и Светловым погоняет. Кстати, Анжелика Серафимовна, раз уж вы с Ромкой встречаетесь, то не забудьте мой стольник передать. А заодно выразите ему мой нереспект – мог бы и позвонить, раз в город приехал. Нет, прячется черт те где… Как будто не пили вместе!

– Мало ли кто с кем и когда пил, – назидательно произнесла Анжелика. – Имеет значение только то, кто кем стал. Поэтому, мой юный друг, оставьте это ваше амикошонство. Пора, кажется, уяснить себе, что Светлов и вы – птицы абсолютно разного полета. И я не удивлюсь, если мой друг откажется принять, как вы изволили выразиться, стольник, дабы вы не вообразили, что и впредь можете навязывать ему свою так называемую дружбу!

Минут через пять к столу Крикуненко подошла Серова и тихо сказала:

– Так я не поняла, Светлов в городе, что ли?

– С чего вы взяли, Светлана Андреевна? – вскинулась Анжелика.

– Так вы же сами сказали, что сегодня вечером с ним встречаетесь.

– Я! Такого! Не! Говорила! Это все вольные интерпретации младшего журналистского состава. Я всего лишь сказала, что иду на встречу с другом – трепетным, преданным и верным.

– Ну, Анжелика Серафимовна, вы извиваетесь, прямо как уж на сковородке, – опять усмехнулась Корикова.

Но это замечание Крикуненко, как ни странно, оставила без комментариев.

* * *

Вечером Корикова с Рыковой вполголоса шептались на редакционной кухне.

– Поздравь меня, дорогуша, теперь мне Карман будет ежемесячно по червончику приплачивать, – ликовала Зина, отхлебывая из кружки мартини. – Видела бы ты, как он у меня в ногах ползал, чтобы я не настаивала на официальном повышении зарплаты! Ну, я пошла ему навстречу. Чай не зверюга какая.

– А с Яблонской у тебя как? Нормализовалось?

– А она вообше со мной не здоровается. Вот уже три дня – ни одного задания. Хожу, балду пинаю. Наконец-то время появилось с женихами в аське потрындеть. Да вот сегодня днем сбегала в солярий и на нейл-арт. Как тебе мои стразы? – и она продемонстрировала Кориковой наращенные ногти цвета фуксии, каждый из которых был украшен блестящим голубым сердечком.

– Гламурненько, – без особого восторга заметила Алина. Рыкову она любила вовсе не за утонченный вкус.

– Но ты знаешь, Яблонская отцепилась, так Кудряшов подъезжать начал.

– Кудряшов? – встревожилась Алина.

– Да не в том смысле! – рассмеялась Зина. – Я его вообще, как мужика не воспринимаю. Робот-полицейский, блин.

– Что бы ты понимала, Зин… Ну и что он к тебе подъезжать начал?

– А он типа, стал всякие хитрые вопросы задавать. Могу ли я при случае Пащенко какой-то конверт передать. А я ему: при каком, на фиг, случае? Я как из «Помела» свалила, так один раз только Папика видела – и то издалека, в кремле. А рыжий никак не унимается и с другой стороны заходит: дай, мол, тогда его электронку. Я говорю: вон, пожалуйста, переверни «Помело» да посмотри в выходных данных! А он гундит: «Я думал, у тебя личный ящик есть».

– Зин, а тебе что, жалко, что ли Кудряшову папиковское «мыло» дать? Или ты и тут хочешь выгоду поиметь?

– Да нет у меня его «мыла»! И вообще, не понимаю я, чего рыжий вынюхивает.

– Сказать, чего?

– А знаешь?

– Не на сто процентов. Но некоторые паззлы в голове сложились. Они ищут, кто слил Папику текст Светлова. На форуме-то читала, что пишут? Оказывается, Светлов отшельника не только Папику, но и Яблонской прислал. Но наша Яна почему-то считает, что Папику текст переправил не автор, а кто-то из наших.

– Паранойя в классическом проявлении! – фыркнула Рыкова и плеснула в кружку еще мартини. – А баба Анжела что за комедию ломает? Светлов типа ее любовник?

– Зин, лично я считаю все заявления Крикуненко о дружбе со Светловым климактерическим бредом. Терзают меня смутные сомненья, что она не то, что словом с ним за всю жизнь не перемолвилась, но даже понятия не имеет, как он выглядит.

– Во-во. Тогда зачем ей эти показательные выступления?

– А вот это мне самой ужас как интересно…

* * *

В понедельник Серова пришла на работу на час раньше. Близился конец месяца, и ей надо было просмотреть и свести воедино творческие планы, сданные журналистами. Повычеркивать банальные, избитые и просто глупые темы, добавить свежих и актуальных. Причем, таковыми она считала не только те, что рождались в голове у нее или Яблонской. Часто во время дружеского трепа коллеги высказывали интересные задумки. Ни одна их этих идей, брошенных, казалось бы, в воздух, не ускользала от внимания Светланы. Она тут же брала ее на карандаш, и где-нибудь через полтора месяца, как бы походя, говорила той же Рыковой:

– Зин, помнишь, у тебя была классная мысль – сделать расследование о том, как нас разводят на бабки в салонах красоты? У тебя в каком состоянии текст?

Конечно, Рыкова хлопала глазами и мычала что-то невразумительное, но в коллективе складывалось правильное впечатление, что редакторами никто не забыт и ничто не забыто. Поэтому, когда какой-нибудь Ростунов заводил монолог на тему, что он увяз в мелкотемье, что из-за вала заданий ему некогда ваять эпические нетленки, Серова тут же говорила: