«Девианты»

– Леш, у тебя тут интересная тема была. Ты хотел с контрактниками разобраться, что у них там творится в частях. Ну что, нашел уже кого-нибудь? Набрал историй? Ты понимаешь, надеюсь, что к военкому надо идти не с голыми эмоциями…

– И когда мне прикажете собирать эти истории? – тут же воспалялся Ростунов. – Вы с Кудряшовым и Яблонской загоняли меня по новостям. То мэр какую-нибудь дурь постановил, то пожар, то труп, то понос, то золотуха – и везде нужен Ростунов! А дали бы мне хоть один свободный денек, я бы вам такое притащил!

– Хорошо, я поговорю с Яной, – спокойно отвечала Серова, хотя прекрасно знала: ничего этот свободный денек не переменит. Сколько было этих свободных деньков, после которых все возвращались в редакцию еще злее и неудовлетвореннее, чем прежде.

Как-то Серова увидела, что Колчина с интересом листает «Русский репортер». Поймав на себе взгляд начальницы, Юля сказала:

– Я бы могла писать не хуже.

– В чем же дело? – тут же доброжелательно, но твердо спросила ее Светлана. – Почему не пишешь? Уверяю тебя, редактора будут только за.

– Да когда, Светлан, писать-то? – и Колчина начала скучно перечислять свои сегодняшние задания, которых и на самом деле было много.

– Да, Юль, мы все перегружены. Но если хочешь подняться над суетой, придется приложить большее усилие, чем обычно. Не успеваешь в рабочее время – пиши в выходные. Не хочешь в выходные – приди на два часа пораньше на работу.

– Ага, а спать когда?

– На том свете отоспимся, – улыбнулась Серова.

Такие разговоры в редакции заходили частенько. Многие журналисты мучились из-за нереализованности, но Серова про себя отмечала: это все только на словах. Проторчать вечер в кафешке или бесцельно пропинать время в выходные – тут ни у кого мук не возникало. И о великом призвании как-то разом забывалось. Но с каждой отработанной неделей и с каждыми впустую потраченными часами досуга недовольство собой нарастало как снежный ком…

Перебирая листки с творческими планами, Светлана одновременно нашупывала ступней под столом свои мокасины. И вдруг вскрикнула от боли.

– Что там такое? – Серова извлекла из-под стола туфлю и потрясла ее. На ладонь ей выкатилась кнопка – обычная канцелярская кнопка. Именно она и уколола Светлану, когда та попыталась влезть ногой в мокасину.

Интересно, как она сюда попала? Серова глянула кругом. На ее столе коробки с кнопками не было – они ей были без надобности. На соседнем, кориковском, столе стояла только упаковка с цветными скрепками. Светлана обошла рабочие места всех коллег, но в ее поле зрения не попало ни одной коробки с кнопками.

– Привет, Светлан! Что как рано? – в корреспондентскую вошла Корикова – как всегда, без макияжа и в джинсах.

– Представляешь, у меня в туфлю откуда-то кнопка закатилась. Я стала переобуваться и так укололась!

– Закатилась, говоришь? – через пару секунд переспросила Корикова. – Ты уверена, что ее не положили туда специально?

– Ну уж! – Серовой такая мысль, похоже, даже не приходила в голову. – Цель-то какая? Вроде не первое апреля.

– А при чем тут первое апреля? Наверно, кто-то тебя не любит – вот и все.

– Да кто? Ума не приложу. У меня со всеми такие хорошие отношения…

Макияж у Кориковой занимал от силы минут пять – она не любила тратить время на ерунду. Втирая в щеки легкий тон, она думала: «Странная все-таки эта Серова, и эта ее преданность Яблонской очень подозрительна. С Кудряшовым-то все понятно – он выслуживается перед Янкой, разыгрывая влюбленного. И эта, что ли, такая же? Всегда и во всем ее защищает, беседы разъяснительные в коллективе проводит, что никакая, мол, Яблонская не стерва, к ней надо лишь подход найти. Скоро, наверно, курсы психотерапевтические организует «Как выжить рядом с Яблонской». Но надо отдать должное, Янка к ней тоже нормально относится. Не орет, не гнобит. Вот была бы Яблонская такой со всеми…»

В корреспондентскую зашла Анжелика:

– Доброе утро, Светлана Андреевна! Здрассте! – Кориковой она просто кивнула. – А я вчера так замечательно пообщалась по телефону с Ромочкой, у него такие смелые творческие идеи… Но ни слова больше! – и она жестом тореадора сбросила с себя плащ.