«Девианты»

Первая полоса «Помела» наделала много шуму. На имя Пащенко поступило гневное письмо от директрисы оперного – госпожа Розенштерн требовала опровержения информации, не соответствующей действительности. На что прошедший огонь, воду и медные трубы Папик лишь тряхнул своим поредевшим чубом, купил пять белых роз (он знал одну лавочку, куда по бросовым ценам стекалась цветочная некондиция довольно приличного вида) и покатил в театр.

– Дивная погода стоит, Элла Соломоновна, – приветствовал он директрису так, как будто они были сто лет знакомы. – Примите эти розы, столь же прекрасные как вы.

Комплименты Папика отдавали нафталином, но дамы постарше, привыкшие к подобному стилю, были к ним весьма чувствительны.

– Не прикажете ли вскипятить чайку? – Пащенко продолжил разыгрывать сценку «Встреча со школьной любовью много лет спустя».

– Ваш визит так неожидан, – смутилась Розенштерн. – Впрочем, у меня есть немного времени.

– Вот и славненько. Так позвольте поинтересоваться, чем вам не угодила наша вчерашняя публикация? Уверяю вас, там все от «а» до «я» – чистейшая правда.

– Позвольте, но там все ложь от первой до последней строки! У нас в театре никогда не было ничего подобного!

– Чего именно, извините великодушно? Где у вас тут ваза? Позвольте, я розочки поставлю, – в манере, выверенной годами, Николай Юрьевич заговаривал директрисе зубы.

– Я требую опровержения, – попыталась поиграть в жесткость госпожа Розенштерн.

– С удовольствием! При условии, что вы подскажете мне, что я должен опровергнуть, – сладко и вместе с тем нагло улыбался Папик. – Факты, Элла Соломоновна, факты.

– Факты? Вы понаписали гадостей про наше учреждение, и еще требуете какие-то факты! Так оболгать наш оркестр! Покойный Марк Михайлович в гробу, наверно, перевернулся! При нем просто не могло быть такого, чтобы какой-то там, прости господи, кларнет заиграл «Полет шмеля» на «Борисе Годунове»! Это же стыд-позор!

– Не спорю, не спорю. Конфуз беспримерный. Только кто ж подтвердит, было это или нет? Вот вы, к примеру, работали тогда в театре?

– Что вы, мне не так много лет, – мигом сдулась Элла Соломоновна. – Я работаю в этой должности всего пятый год.

– Ну вот видите. Вы сами сейчас только что подтвердили, что знать ничего не знаете о том, что творилось в этом театре не только ли 25 лет назад, но и десять, – все более решительно напирал Папик. – Так что и опровергать тут нечего.

– Но вы своей статейкой нанесли ущерб нашей деловой репутации, – попробовала защищаться Элла Соломоновна. – Кто же пойдет в театр, над которым довлеет какое-то шаманское проклятие? Вы должны-таки извиниться!

– Да я готов, – осклабился Пащенко. – Только как вы себе это представляете? «Уважаемые читатели! Доводим до вашего сведения, что над Эмским оперным театром не довлеет проклятие дальневосточных шаманов»? Так, что ли? Мой вам дружеский совет: не выставляйте ни себя, ни свое учреждение на посмешище. И научитесь смотреть на вещи глубже. Эта статья – прекрасный пиар для вашего театра. Теперь народ к вам повалит как не в себе. Хотите, подыграем ему и тиснем еще одну статейку? Якобы та загадочная виолончелистка никуда не пропадала, а до сих пор работает в театре, правда, как будто немножко не в ладах с головой? Это уж точно беспроигрышный вариант. Вы распродадите все билеты на два месяца вперед. Ну что, по рукам?

– Что за авантюру вы мне предлагаете? Впрочем, дайте-таки подумать, – и на всякий случай Элла Соломоновна улыбнулась визитеру.

А тем временем топик «Вся правда о Романе Светлове» на www.gav-no.ru разросся аж до 203 постов.