Девять дней Дюнкерка

Уже после своего перехода в лагерь сторонников мира и демократии, живя в Берлине, я мог наблюдать за завершением этого рокового процесса. Беседуя со своими друзьями, я вновь и вновь приходил к убеждению, что был прав, когда решил отказаться от всякого участия в этой позорной, антинациональной политике, которая неизбежно должна навлечь новые беды на английский народ. Анализируя факты, я обрел ту ясность мысли, которая дает возможность связывать разрозненные события, свидетелем которых я являлся, видеть причины и следствия наблюдаемых явлений.

Я мог наблюдать за тем, как фашизм в Западной Германии занимал все новые и новые позиции.

Известный английский журналист Бэзил Дэвидсон, совершивший в конце 1950 года поездку по Западной Германии, писал в газете «Рейнольдс ньюс»:

«Снова встречаются знакомые фамилии и лица: кадровые военные, оставшиеся не у дел, твердолобые консерваторы, шарахающиеся от социальных изменений, которые неизбежно сулит им мир, промышленные магнаты и банкиры, которые платили Гитлеру и извлекали благодаря ему астрономические военные прибыли, и полусумасшедшие неонацисты, стремящиеся организовать новую кровавую бойню».

Наша политика привела к тому, что президентом «боннского государства» был поставлен человек, который в 1933 году голосовал за передачу всей власти в Германии Гитлеру, – Теодор Хейс.

Именно благодаря этой политике канцлером был назначен такой известный реакционер, как Аденауэр, который накануне прихода нацистов к власти занимал пост председателя прусского государственного совета и немало способствовал воцарению нацистов в Пруссии.

По такому же принципу подобран и весь государственный аппарат боннского правительства. Достаточно сказать, что, по свидетельству немецкой прессы, в отделе боннского правительства, занимающемся вопросами внешней политики, из двадцати двух ответственных работников шестнадцать являются бывшими членами гитлеровской партии. Все эти люди перешли в организованное в марте 1951 года боннское министерство иностранных дел.

Не удивительно поэтому, что реабилитация нацистов стала важнейшей доктриной боннских властей.

Оправдание нацистов стало также важнейшим принципом «внутренней политики» западных держав в Германии. Макклой и Киркпатрик восстанавливают нацистские кадры, начиная от профессиональных палачей и кончая главными военными преступниками из среды высших фашистских чиновников и генералов. Вновь на свободе Ильза Кох, специализировавшаяся на сдирании кожи с людей. Американским судом оправдан генерал СС Вальдеке – главный судья Бухенвальдского лагеря, повинный в смерти 55 тысяч заключенных. Выпущены на свободу фашистские изуверы, приговоренные ранее к расстрелу за поистине чудовищные преступления. Английский суд в три раза сократил срок заключения военному преступнику генерал-фельдмаршалу Манштейну. Вскоре и он будет на свободе. Вальтер Дарре и Отто Дитрих амнистированы Макклоем за «хорошее поведение».

Когда я слышу о каждом таком новом факте, я всегда вспоминаю об инциденте, свидетелем которого был один из моих лучших друзей – офицер британской армии, служивший в штабе армейского корпуса вблизи Плэна. Вот его рассказ об этом эпизоде:

«Я сидел после завтрака в саду виллы, в которой мы помещались, неподалеку от большого озера. Это было в первые дни после капитуляции Германии, когда каждый из нас спешил насладиться покоем и был полон приятным сознанием того, что честно выполнил свой долг. Однако ход моих радостных мыслей был прерван самым неожиданным образом. Ко мне подбежал английский солдат. Он был настолько взволнован, что я сразу же увидел, что, вероятно, произошло что-то ужасное. Забыв отдать честь, солдат закричал: „Сэр, это он! Честное слово, это он. Я его узнал. Пойдемте со мной, и я покажу его вам“.

Оказалось, что, проходя мимо пункта, из которого происходила отправка по домам тысяч немецких офицеров и солдат, в массовом порядке сдавшихся нашей армии, он узнал в одном из нацистских офицеров палача – коменданта лагеря для военнопленных. В аресте этого палача он лично принимал участие. Узнав мучителя своих товарищей, он набросился на него и поволок в комендатуру. Но в комендатуре к его заявлению отнеслись весьма холодно. „У нас имеется приказ освободить этого офицера, – сказали ему. – Его прошлое нас не касается“.

Получив точно такой же ответ, я потребовал, чтобы меня провели к начальнику. „Мне все известно об этом человеке, – сказал он мне, беспомощно пожав плечами, – но мы получили в отношении этого офицера специальный приказ. Я ничего не могу поделать“».

Я человек отнюдь не сентиментальный, но когда я вспоминаю эту историю и думаю о своем брате Томе, который провел пять лет под началом такого же животного, как немец, освобожденный под Плэном, мне больно до слез, что миллионы невинных людей, подобных Тому, остались неотомщенными, что справедливость была поругана, а политиканство и произвол восторжествовали.

Глава четвертая Колонизаторы

Зачем мы находимся в Германии?