Девять дней Дюнкерка

«Враг слева!» – этот лозунг полностью отражает политику, которую проводят наши военные власти в Германии. В соответствии с этой политикой, они начали лихорадочно воздвигать барьер против всякого влияния с Востока – со стороны советской зоны оккупации, стран Восточной Европы и Советского Союза. Наши политики очертя голову осуществляли раскол Германии на две совершенно обособленные друг от друга части.

Официальные историки датируют раскол Германии сентябрем 1949 года. Но в действительности раскол был совершен гораздо раньше. Уже в конце 1946 года, когда было принято решение об образовании Бизонии, в результате которого западные зоны были изолированы от восточной, раскол Германии стал по существу совершившимся фактом. Именно тогда мысль об объединении всех зон оккупации в единое германское государство была окончательно отброшена западными союзниками. На моих глазах барьер между Западной и Восточной Германией вырастал и укреплялся с каждым днем. В 1948 году зональные границы между западом и востоком Германии превратились в плотную стену.

Раскол Германии имел катастрофические последствия для страны.

Мне, как и любому англичанину, это особенно понятно, ибо ни одна страна в мире не зависит так от своих внешних торговых связей, как Великобритания.

Западная Германия, как известно, также нуждается в импорте сырья и продовольствия. До войны через германские порты ежегодно ввозилось огромное количество товаров. Большинство этих товаров попадало в районы Западной Германии.

И вдруг жители Западной Германии волею американских бизнесменов оказались отрезанными от половины человечества. Им сказали: «Живите так, как будто на свете существует только одно полушарие – западное. Связь с востоком строго воспрещается».

Западная Германия оказалась полностью отрезанной от продовольствия и сырья на востоке. Ее торговые связи с западным миром были поставлены под строгий контроль. Подлинным хозяином западных зон стало объединенное англо-американское экспортно-импортное агентство (ДЖЕИА). В его власти было в любую минуту задушить Западную Германию голодом, оно могло сбывать западногерманскому населению любые негодные к употреблению товары.

У голодных людей нет выбора. Проводя политику организованного голода в Западной Германии, английские и американские коммерсанты превратили ее в свою легкую добычу, Как гиена чует падаль, так и спекулянт чует возможность наживы. Западная Германия после войны стала ареной действий сотен и тысяч иностранных спекулянтов. Развернулся отвратительный торг: спекулянты наживали баснословные барыши за счет пота и крови немецких рабочих в результате эксплуатации труда сотен миллионов людей во всех других странах.

Все это нельзя назвать иначе, как колонизацией Западной Германии.

Мыло, гребенки и «большой бизнес»

После окончания войны английские и американские миллионеры решили, что клеймо «Made in Germany» («сделано в Германии») должно раз и навсегда исчезнуть с мировых рынков. Употребление его было строжайшим образом запрещено, а там, где это было возможно, оно было уничтожено на уже готовой продукции. Английские и американские бизнесмены стремились окончательно и бесповоротно устранить немецкую конкуренцию. Для того чтобы избавиться от соперничества германских фирм, объединенное экспортно-импортное агентство искусственно повышало цены на товары германского производства в западных зонах Германии. Приведу несколько примеров.

Автомобильные фирмы боялись конкуренции со стороны западногерманского «фольксвагена» – дешевого, но прочного автомобиля, который весьма ценился среди солдат и офицеров оккупационной армии на Рейне, а также во Франции и Бельгии. Экспортная цена на «фольксваген» была почти удвоена, с тем чтобы освободить рынок для «форда», «остина», «морриса» и других американских и английских автомобилей того же типа.

Экспортно-импортное агентство чрезвычайно дорого оценило также велосипеды германского производства, создавая тем самым лучший рынок для наших велосипедов «рэлей» и «БСА».

За колючей проволокой, отгораживающей штаб британской армии на Рейне в Бад-Эйнхаузене, я видел как-то в витрине магазина пишущие машинки, предназначенные для продажи. Я зашел в магазин посмотреть на них. Владелец магазина пожаловался мне, что он не в состоянии продать немцам эти машинки, так как они слишком дороги для них.

– Почему же ваша фирма не продает их дешевле? – спросил я.

– Фирма совершенно непричастна к определению цен, – ответил мне лавочник. – Ваши люди там, – указал он через плечо в направлении Миндена (местопребывание объединенного экспортно-импортного агентства), – сами назначают цены на все товары. Они удерживают цены на наши пишущие машинки на таком высоком уровне, чтобы они не мешали продаже машинок «ремингтон», «импириэл» и других английских и американских фирм.