Девять дней, которые потрясли мир

— Ну я думал, что это временное явление, оно пройдет, со мной такое было много раз. Когда мы ходили на Алтай с группой Игоря Дятлова, так врач мне там написал направление, и я там, где мог по дороге ходил в медпункты, и там мне написали эритема, но это было летом, ногу и поясницу греть на солнце.

Но тут конечно нас в открытом грузовике продуло основательно, но конечно, я до Второго Северного дошел, и там меня еще хуже прихватило… ну как объяснить… ну надеялся, что пройдет…

Вот так. Про керн — не помню, отдал на кафедру — на какую? Вопрос про керн и кафедру мы еще рассмотрим, а пока — про эритему. Эритема, о которой говорит Юдин — это ограниченное интенсивное покраснение кожи, обусловленное расширением сосудов дермы. Почему при этом надо ногу и поясницу греть на солнце — непонятно. Но я не врач, может, так и надо.

Вообще, интервью очень показательное. Юрий Ефимович очень раздражается, когда ему задают неудобные вопросы, буквально злится. Хотя ничего особенного в этих вопросах нет. И я понимаю исследовательницу, которая не смогла противостоять этому напору, задавать совсем уж неудобные вопросы или упорно требовать ответа на уже заданные. Для примера, вопрос: кто же такой Золотарев? Юдин его характеризует — как и все ребята — как человека, знавшего уйму песен.

58. С какими песнями вас в группе познакомил Золотарев?

Ю. Ю.: Это были туристские песни, которые он знал превосходно, потому что сам прекрасно пел и играл. И он по своей работе… ему посчастливилось быть на всевозможных общероссийских, союзных сборах, слетах, на базах, и он работал почти на всех туристских базах страны. Все, что было на тот момент в песенном жанре, у него было в его блокноте. Ну я не помню… там блокнот… или у него… много у него было этих блокнотов, но за ними стояла очередь. У дятловцев.

59. Вел ли какие собственные записи в походе Семен Золотарев?

Ю. Ю.: Да все вели. И он, естественно, вел.

…

61. Создается впечатление, что его не было с Вами в том походе. Никто его не упоминает в дневниках. Почему так? Он ни с кем не общался?

Ю. Ю.: Ну он… еще мало-то времени еще прошло. Поэтому и не написано…

62. Вы лично писали о нем что- нибудь в своем дневнике?

Ю. Ю.: Ну чё это… у меня в дневнике писать! Ну какая дурость!

Когда меня допрашивал следователь, он вот также, вот такой же задавал… провокационный вопрос и спрашивал меня, ни о ком не спрашивал, а спрашивал, как я отношусь к Семену, как он себя вел, так меня об этом спрашивал следователь, и я сказал, что это был хороший человек, что правильно себя вел… и вот этот же вопрос через 50 с лишним лет еще задает какой- то провокатор!

Ну что же низость такая у этих у спрашивающих! Я возмущен просто, понимаешь! Писал ли я о нем в своем дневнике! Ну зачем мне о нем писать! Потому что я его впервые в поезде увидел, и что я могу о нем писать!