Девять и одна жизнь

Твою мать. Он пользуется моими знаниями, – Денис даже немного восхитился; такое зрелище принесло ему адскую смесь из удивления, гнева, тревоги и даже гордости за воспитанника. Может быть, не все и потеряно…

***

Следующее утро не принесло ничего особенно нового, разве что у Марины не хватило времени озаботиться завтраком. Денис так же, как и в прошлый день, наблюдал за Маркизом. Тот проводил время ровно так же, как и вчера, но что-то в нем выдавало беспокойство. Он несколько раз ходил на кухню и возвращался с недоумением и озабоченностью, которые явственно проступали через его тупое, безэмоциональное выражение, читались в его коровьем взгляде.

(Если я так выгляжу, когда задумываюсь, то на месте окружающих уже не раз бы вызвал санитаров.)

Что же это за ощущение – видеть себя со стороны. Многие люди смущаются, услышав себя в записи, их пугает, насколько то, что они привыкли слышать внутри своей черепной коробки, отличается от того, что раздается снаружи. Самокритика – тот еще бич, особенно когда видишь себя извне чужими глазами.

С такими размышлениями Денис провалился в дрему, которую нарушили повороты ключа в замке. Стряхнув весь сон, он поднялся, потянулся и побрел в прихожую, но там уже прямо, как штык, высился его собрат.

– Кушать.

Марина, снимая туфли, скользнула по нему неопределенным взглядом. Молчание продолжилось несколько секунд, до тех пор пока она не двинулась в сторону комнаты, чтобы повесить пальто на вешалку.

– Кушать, – произнес парень все тем же тоном.

Зацепив одежду за крючок, она обернулась и вновь на него посмотрела, уже прямо и изучающе, все еще не понимая, шутит он или нет. Но его лицо хранило абсолютную и сосредоточенную серьезность, без тени улыбки. Девушка озадаченно отвела взгляд и наконец завернула на кухню, фальшивый Денис практически побежал следом.

– Кушать, – снова раздалось там с прежней настойчивостью.

Человек в теле кота ускорил ход, заглянул за угол и увидел, как лопается терпение женщины.

– Денис, ну что за детский сад? Ты весь день торчишь дома и не соизволил сделать себе пожрать! Я днями пашу, а ты занимаешься невесть чем! Когда ты последний раз садился за работу? Скажи мне?

Молчание.

– Я кого спрашиваю?

Парень виновато уставился в пол, он чувствовал, что его за что-то ругают, но не мог понять, за что. Он всего лишь хотел кушать. Зачем так кричать?

Марина вспыхнула, не дождавшись ответа, и ринулась из кухни. Денис вжался в стену, чтобы разозленная девушка по нему не потопталась.

Он редко видел, как она сердится, но сейчас, похоже, нервы у нее порядком сдали. Не хотелось бы ему стоять у нее на пути. Она отойдет и простит нерадивого кавалера, как оно всегда и бывает. Может быть, для этого будет достаточно и получаса. Но кто знает, какой осадок скапливается в глубине души у того, кто все время выглядит холодным и неприступным?

Маркиз стоял в раздумьях, и к нему, очевидно, пришло неотвратимое понимание, что ловить здесь нечего. Он присел на корточки, немного помедлил, и, зачерпнув пригоршню из кошачьей миски, тут же отправил ее в рот.

Вот так раз! – Денис остолбенел. – Может, ты и лоток мой пользуешь по старой памяти?

Но теперешние вкусовые рецепторы сыграли с Маркизом злую шутку – на второй горсти он поморщился и, кажется, встал перед тяжелым выбором: дожевать эту дрянь или остаться чуточку голоднее. Не без труда проглотив свой перекус, он выпрямился и вновь скорчил рожу.

Согласен, это тебе не колбаска. Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь – надо его ручками делать, а ты его в миске ищешь.

Гамма эмоций на лице Маркиза была такой сумбурной, что Денис не удержался от зубоскальства. Но приглушенные рыдания за закрытой дверью в один момент обратили его мрачное веселье в пепел, подхватили и унесли прочь, как ледяной шквал в теплый летний день.

***

Что-то было не так.

Атмосфера однокомнатной квартиры полнилась непривычными звуками и движением. И хотя источник их был не виден, колеблющийся воздух и потоки энергии распространялись по жилищу.

– Проходите, Татьяна Валерьевна, – Марина кратким жестом указала в комнату.

Странно. Он не слышал звука хлопающей двери.

Девушка потеснилась, и словно сквозь нее, вошла женщина в годах.

…Мама? Что она здесь делает? Что происходит? Она никогда не заявлялась к ним домой, никогда не напрашивалась, да и они не задумывались над приглашением. Марина позвала ее в гости? Но как и зачем, учитывая, что они были едва знакомы? Вдобавок мать довольно пренебрежительно о ней отзывалась, делая это лишь с очевидной целью обесценить его личную жизнь. Он и решился-то на переезд лишь оттого, что ему надоело это вкрадчивое зудение.

– Ка-а-а-кой мохнатик, – родительница потрепала по шапке волос бывшее тело Дениса, свернувшееся на диване клубком. И внезапно продолжила:

– Знаешь, я очень люблю кошек. Они всегда жили со мной, по одной, помногу, сколько себя помню. Жизни себе без них не представляю. Вот Муське-то уже скоро семнадцать лет будет.