Девять кругов мкАДА

Мать холодная, на то она и мавка: любви сторонится после отца, который Дениса видеть не захотел и свалил куда-то. Дед Денису говорил, что в болотах его отец сгинул. «И поделом», – говаривал дед, а Денис тогда все за чистую монету принимал и верил. «Поделом», – повторял он. Может, оттого Денис и друзей найти не мог прежде – думал, будто не нужен никому с такой родней. Только дед в нем души не чаял (если у леших вообще есть душа). Но и деда Денис в итоге сам бросил…

– Станция «Октябрьская», переход на Калужско-Рижскую линию, – объявил диктор, и Денис двинулся в глубь вагона, чтобы не мешать пассажирам.

– А что ж ты с дедом-то видеться перестал? – задал вопрос Баюн, и по его мурлыкающему тону стало понятно, что кот не праздного любопытства ради пытает. Денис стиснул зубы и отвечать не стал. Сел на освободившееся место между женщиной с большой клетчатой сумкой и подростком лет пятнадцати в классных кедах. «Найки», эх. Денису такие светят только после трех стипендий, и то если продолжит учиться на одни пятерки. – Или обижаешься на него?

Баюн сполз с плеча на колени Дениса, чуть увеличился в размерах и устроился у него в кольце рук. Смотрел теперь снизу вверх огромными желтыми глазами и даже не моргал. Денису стало не по себе, и он поднял голову – пялиться на окружающих было легче.

– Да не обижаюсь я, – буркнул он спустя несколько мгновений, когда молчание стало давить почти осязаемо. – Времени не было, а еще я маленьким был. Мать не разрешала по метро кататься в одиночестве, а сама к деду не ездила, вот и все.

– А-а-а, – протянул Баюн. – То есть мамку винишь?

– Вовсе нет! – возмутился Денис громче.

Подросток рядом покосился на него с любопытством, но вид угрюмого парня ему быстро наскучил, и он отвернулся – захлопал пузырьком жвачки в другую сторону.

Баюн ждал продолжения, но Денис ехал теперь совсем раздосадованным. На себя, на мать, на деда – да и на Баюна тоже. Вот почему он всякую хтонину видит, а другие нет? Это же не он чокнутый, а люди слепые.

– Эй, – призывно мяукнул кот и дернул хвостом перед носом у зазевавшегося подростка. – Тебе на этой станции выходить, олух!

Тот внимания никакого не обратил: моргнул в полусне и прижался щекой к металлическому поручню.

– Вот пропустит свою станцию, кого потом обвинять будет? – ворчливо отозвался Баюн и вернул внимание Денису.

– Ты и со мной такой трюк сейчас проделал? – уточнил Денис, уже без ответа кота понимая, что прав.

Баюн прежде людей в глубь леса зазывал и там усыплял, а теперь по Кольцевой стал кататься. Ну конечно, где еще коту цепь найти, чтоб по ней кругом ходить, верно?..

– Я с тобой поговорить хотел, – закивал кот. – Давно-о-о внука Кузьмы не видел, соску-у-учился.

– Так и вышел бы со мной на «Комсомольской», чем за нос водить, – фыркнул Денис и уткнулся в воротник спортивки поглубже. В детстве он кошачьи хитрости быстро научился раскусывать, а со временем навыки растерял, вот и попался.

– Да не дуйся ты, Дениска Иванович. – Кот вытянулся, запрыгнул к Денису обратно на плечо и ткнулся мордой в висок, заурчал. – Ну хочешь, я с тобой на «Белорусской» выйду, до перехода доведу?

– Хочу, – тут же согласился Денис и только потом опомнился. – Погоди, почему на «Белорусской»? Мне деда найти надо, нам на «Комсомольскую»!

Кот осклабился, заурчал громче.

– Ничего ты не знаешь… – ответил он загадочно.

– …Джон Сноу, – ляпнул, не подумав, Денис, но кот ничего не понял.

Если он старые вещи неправильно цитирует, что уж про современные сериалы говорить. Да и вряд ли Баюн вообще хоть раз в жизни телевизор смотрел.

Когда мать с Денисом и дедом жили в центре, Баюн частенько к ним в гости заглядывал. Рассказывал, как у «Черкизона» людей подлавливает и в глубь рынка уводит, продает им там дичь какую-то, чтоб прокормиться, эмоции из них вытягивает и обратно, ошалевших, отправляет. Вот это, Баюн говорил, забава была. А не то что в ящике у Дениса – разукрашенные крупноглазые чудовища, страшнее Яги и Кощея вместе взятых. Денис был уверен, что Баюн до сих пор считал Бульбазавра дальним родственником Чуда-Юда.

– Станция «Белорусская», – неожиданно оповестил мужской голос. – Переход на Замоскворецкую линию и выход к Белорусскому вокзалу.

Денис подорвался с места, прихватывая лямку рюкзака, и потянул за собой кота. Тот, жалобно мяукнув, вцепился ему в плечо. Кошачьих когтей Денис не заметил, но ощутил холодок, пробежавший по шее. Баюн небось Кольцевую давно не покидал. Протиснувшись в потоке пассажиров к выходу и вытолкнув себя с котом на платформу, Денис осмотрелся.

– К переходу нам?

Кот кивнул, задев усами щеку.

И почему туда?.. Дед станцию, что ли, сменил… А зачем, если на «Комсомольской» людей легче всего запутать?

Кот совсем притих, и Денис решил его подбодрить. Вот вроде страшный зверь, древний. А как на одном месте засидится, так потом не согнать.

– Помню, – начал Денис, поднимаясь по лестнице в центре зала, – когда я маленький был, ты мне такие сказки интересные сочинял. Я многое потом в детсаде пересказывал, самым желанным другом был.