Девять ночей (СИ)

Вторит им боевой барабан, на натянутой коже которого — Сокрытая Тайна. Тайна, которую он должен понять и разгадать, ведь боги недаром посылают ему эти видения. Каждое из них что-то значит, каждое из них связано одно с другим.

«Хельблинди!!!»

Отзвуки его имени раздаются со всех сторон. Шепотки сводят с ума, комом тошноты подкатывая к горлу. Мир вертится в наркотическом угаре, и Хельблинди хватается за голову, падая наземь.

Видение уходит, сдуваемое ночным ветром. Приходит сон — спокойный и молчаливый. Хельблинди просыпается от него пред ликом деревянного идола, что смотрит с проницательной ясностью в мутный глаз колдуна.

«Не перепутай,

Не повреди их,

С пользой владей ими;

Пользуйся знаньем

До смерти богов!»

Хельблинди вздыхает, тяжело поднимаясь на ноги. Благодарит он за знание, за предупреждение великих богов. Режет он День в знак завершения и благодарности. Знает теперь, откуда ждать беды.

Датчане, дети Гевьон, придут с разрушением и жаждой. Много смертей принесут они шведским мужам, много горя. Разграбят и захватят Уппсальский храм, осквернят жилища богов — они же нынче предали их, отвернувшись от них, уйдя под сень Единого Бога.

Много испытаний ждёт конунга и ярлов, и бондов их земли, много лишений. Но Хельблинди готов к ним, знает о них, а вместе с ним будут готовы и братья его. Боги благоволят им, возможно, в последний раз, и возможно в последний раз поведёт своих воинов в бой доблестный Хар.

Хельблинди будет в тот день вместе с ним.

========== Вопрос 26 ==========

Комментарий к Вопрос 26

Нц-шный ивент

Фригг улыбается всегда загадочно, и странная таинственность прячется в её сине-зелёных глазах. Недаром она — хранительница тайн, коей ведомы судьбы всех живущих. Она — великая Всематерь, первая среди женщин Одина, его супруга и госпожа его дома. Она — владычица Асгарда, самая великая и уважаемая женщина.

Она всё так же прекрасна, как и в самую первую их встречу.

Она ступает мягко и вкрадчиво, словно одна из кошек прекрасной Фрейи, что и рядом не стояла с красотой и величием владычицы Фригг. Скользит по светлице плавной походкой, откладывая в сторону своё шитьё, когда уединение её нарушает чужое присутствие.

Один устал. Он — Всеотец, владыка асов, неустанный странник и хитрец, с которым может потягаться Локи. Каждый день растягивается для него бесконечными часами, за которые он успевает побывать в путешествии, пировать и воевать с эйнхериями и наблюдать за всем миром. И в ночь неизменно возвращаться в покои к своей супруге, что всегда терпеливо ждёт его возвращения.

Она всё так же прекрасна. Зрелая красота, что с возрастом не угасает, но расцветает с новой силой. Точёная фигура и тонкий гибкий, словно ива, стан, мягкие ласковые руки, что дарят нежность и любовь даже спустя столько лет — несмотря на столетия брака и многочисленные измены не угасает в них ни любовь, ни страстный пыл, отблеском сверкающий в глазах.

Фригг улыбается с извечной загадкой. Подходит ближе, совсем вплотную, опуская руки на плечи мужа. Скользит узкими сухими, но в то же время мягкими ладонями по напряжённым сильным мышцам, словно пытается сбросить с них тяжесть невидимого груза.

Один выдыхает прямо в алые губы супруги, прикрывая единственный глаз, и она запечатывает это дыхание в поцелуе — глубоком и неспешном, наполненном тоски по близости друг друга.

Фригг плавно, медленно скользит от плеч выше, по сильной шее, зарывается тонкими длинными пальцами в длинные, посеребрённые сединой волосы мужа, в то время как тот сжимает в объятиях её тонкую фигуру, прижимая к своей широкой груди. Фригг чувствует жар, исходящий от неё, даже сквозь тяжёлые одежды великого конунга, и этот жар распаляет её собственный внутренний огонь.

Поцелуй приобретает оттенки чувственности, балансирующей на грани страсти. Они вкладывают в него больший напор, и женские пальцы сами собой сжимаются на чужом затылке, в то время как мужские руки в крепкой страстности сильнее прижимают к себе чужое тело.

Платье скользит по плавным изгибам владычицы, пока её тонкие длинные пальцы ловко расстёгивают костяные пуговицы облачения великого конунга. Одежда, лишняя совершенно в такой желанный интимный момент, тяжело опадает на пол, словно листва с деревьев. Они перешагивают через неё, не замечая вовсе, лишь оставаясь в исподнем.

Фригг улыбается, лёгким движением освобождая из плена украшений густые белокурые волосы. Они золотыми реками струятся по плечам и спине, и груди прекраснейшей из прекраснейших, и Один наблюдает, затаив дыхание. Не смеет приблизиться к Фригг до того, как она сама делает шаг навстречу.

Их страсть всегда выдержана и неспешна. Каждое мгновение наслаждения друг другом растягивается, словно сладкая патока, а каждое движение преисполнено почти целомудренного величия. Ни с кем ещё, кроме друг друга, они не чувствуют такого единения, когда не похоть затмевает взгляд, но чистая любовь, что не терпит спешки и грязи.