Девять ночей (СИ)

Один с трудом подавляет порыв схватиться за внезапно разболевшееся сердце. Он лихорадочно пытается придумать, как бы так помягче отказать сыну и при этом оставить Асгард целым и, желательно, невредимым.

Асы, шестым коллективным чувством чувствующие, что пахнет жареным, хором вздрогнули.

— Уж лучше бы он разводил рыбок, — пробормотал всевидящий и всеслышащий (к своему прискорбному сожалению) Хеймдалль. Потом подумал немного, вспомнил о Ёрмунганде, вздрогнул и от греха подальше замолчал, продолжая наблюдать за диалогом отца и брата.

— Видишь ли, Тюр, — Всеотец всегда считал себя достаточно красноречивым чтобы соблазнить какую-нибудь деву или заговорить до смерти какого-нибудь конунга. Но вот как объяснить сыну, покровителю справедливости и воинской доблести, что большего количества хтонических щенков, чем есть сейчас, Асгард просто не выдержит, не знал совершенно. — Мы не можем забрать сыновей Фенрира, — Тюр нахмурился и из-под бровей посмотрел на отца.

— Почему? — упрямо спросил он, и всем своим видом напоминал недовольного ребёнка, а не могучее божество.

— Разве можем мы отобрать их от матери, что заботится о них? — Один честно выкручивался как мог, и, судя по тому, как недовольство на лице сына сменилось задумчивостью, тактика его худо-бедно, но работала.

В конце концов, Тюр расстроенно вздохнул. Расстроенно понурил голову. Расстроенно развернулся и также расстроенно пошёл кормить Фенрира, горестно причитая что-то подозрительно похожее на «никто меня не любит, никому я не нужен».

Один тяжело вздохнул, размышляя над тем, что не для того он, вообще-то, девять дней висел на Иггдрасиле и к такому суровая жизнь его уж точно не готовила.

Асгард, меж тем, выдохнул с явным облегчением.

========== Вопрос 5 ==========

Комментарий к Вопрос 5

Хэллоуинский ивент, темой которого была окончательная смерть

Много имён он сменил, много форм. Тюр уже и сам не помнил наверняка, кем он был и кем в итоге стал. Древняя сущность, первоначальное призвание спало крепким сном где-то глубоко внутри него.

Быть может, оно и вовсе было забыто.

Каждый раз всё происходит как в первый. Медленное угасание и смерть — новое перерождение в новой ипостаси и с новыми функциями.

Умереть, чтобы родиться вновь.

Десятки смертей и возрождений. Безвестное забытие, холодное, тихое, статичное. Равнодушная пустота летаргического сна, в котором не существует никого и ничего. Лишь мерный поток воды, и ни время, ни обстоятельства не властны над этим пространством вечного одиночества.

Так продолжается из ипостаси в ипостась, из воплощения в воплощение. И Тюр должен был к этому привыкнуть, но…

Старые личности отслаиваются, словно сухая кора от дерева. Они теряются в вечном чёрном океане безразличной бездны Гиннунга. Тюр помнит и не помнит их, помнит и не помнит себя и каждый раз он всё тот же Тюр и одновременно совершенно новый Тюр.

Он, на самом деле, и не жалуется. Но он, на самом деле, устал.

Поэтому когда он чувствует приход нового угасания, вместе с ним он чувствует и облегчение. Тюр знает, что в этот раз это конец, окончательный и бесповоротный. Неотвратимая судьба, от которой не сбежать, — она наконец-то настигает его.

Тюр на это лишь улыбается.

Он растворяется во тьме Гиннунгагап, возвращаясь к истоку. Уходит к началу и остаётся вечностью.

Пока в ночном северном небе тусклым светом переливается северное сияние.

========== Вопрос 6 ==========

Комментарий к Вопрос 6

«Расскажите о своей любимой семье и отношениях с ближайшими родственниками»

Тюр всегда держится обособленно. Он всегда будто бы в стороне, одинокий, нежеланный, никому не нужный. Не то чтобы его это как-то задевало — в их семье по странному стечению обстоятельств всегда было так.

Каждый из сыновей Одина был сам по себе. Сам Один был сам по себе. И его многочисленные любовницы, матери его сыновей, тоже были сами по себе.

Бальдр, прекраснейший из их числа, в бессознательном странном порыве тянется, пытаясь разорвать порочный круг, но его тепло и свет так или иначе натыкаются лишь на холод чужого отчуждения и обособленности. Тор, сильнейший и добрейший из их числа, своей сокрушительной энергией и силой пытается пробиться сквозь лёд и отстранённость самых дорогих и близких. Однако даже он терпит поражение в своём стремлении, и немногое меняется в самой многочисленной и благородной семье.

Вместе с тем — самой чужой семье, где все свои; самой одинокой семье, где так много родных душ.

Тем не менее, однако, отец и его сыновья всё-таки хоть как-то взаимодействуют друг с другом, но он, Тюр, всегда остаётся в стороне. Лишь молчаливо наблюдает и улыбается в бороду, прикрывая глаза.

Не потому, что он так хочет, а лишь потому, что так надо. В конце концов, он даже привык, что в их семье он — самый чужой и лишний.

Это, вообще-то, правда.

Ведь он самый старший, самый старый в их семье, и он не тот, кто должен печалиться по пустякам. Он должен наблюдать за братьями и отцом, следить за ними и молча заботиться, не требуя и не ожидая ничего взамен. А всё остальное…

Всё остальное для благороднейшего из числа асов неважно.