Девять принцев Амбера. Том 1

— Буду я еще связываться с Брандом! — возмутился Мартин. — Разве только для того, чтобы прикончить его.

Пока они спорили, я понял, что Бранд здесь ни при чем. Это был не его почерк. Это был стиль совершенно неизвестного мне картографа. Однако я думал сейчас не о стиле, а о том, кого Рэндом, как он сказал, никогда не видел. Однажды мы с ним встретились! Хорошо помню, как он ехал мне навстречу, наставив на меня свой арбалет. Это случилось как раз перед Двором Хаоса. Видно было, что парень узнал меня и потому отклонил ствол в сторону, уже нажимая на курок.

Я показал на Карту.

— Мартин, назови его.

— Человек, который сделал добавочные карты, — наконец сказал Мартин, — нарисовал и свой портрет. Я не знаком с ним. Он друг Дары.

— Опять лжешь, — выпалил Рэндом.

В разговор вмешался я:

— Ну ладно, пусть скажет Дара.

Она все еще склонялась над Бенедиктом, хотя перевязка уже была окончена и пострадавший сидел на полу.

— Ну так кто это? — помахал я перед лицом Дары картой с портретом незнакомца. — Может, назовешь его имя?

Она посмотрела на Карту, потом на меня и улыбнулась.

— Ты действительно не догадываешься?

— Стал бы я спрашивать, если б знал?

— Тогда взгляни на нее повнимательней, а потом пойдем к зеркалу и так же внимательно посмотри на себя. Еще не догадался? Это твой сын. Его зовут Мерлин. Я его мать, а ты его отец.

Меня удивить трудно, но это известие ошарашило меня. Я почувствовал легкое головокружение. Но голова работала четко. Я начал соединять отрезки времени. Да, да, понял я, это было возможно.

— Дара? — негромко спросил я. — Чего же ты все-таки хочешь?

— Я уже говорила тебе, когда прошла сквозь Лабиринт, что Амбер будет разрушен. Ты спрашиваешь — чего я хочу? Сыграть свою роль и только.

— Ты будешь играть ее в бывшей моей камере, — сказал я. — Нет, не в моей, в соседней. Стража!

— Корвин, ты не прав. Здесь нет никакой крамолы, — вступился за нее Бенедикт, поднимаясь на ноги. — Все гораздо сложнее, чем кажется сразу. Она тебе объяснит.

— Тогда пусть сделает это немедленно.

— Нет, не сейчас и не здесь. Наедине, в кругу семьи.

Жестом я остановил подходящих стражников.

— Ладно. Соберемся в одной из комнат на втором этаже.

Бенедикт кивнул. Дара поддерживала его за левую руку. Рэндом, Жерар, Мартин и я последовали за ними к выходу. В дверях я оглянулся и еще раз окинул взглядом опустевший зал, где суждено было сбыться моему сну. Так вот, значит, в чем заключался его смысл.

На гребне Колвира я спешился, подъехав к своей гробнице. Неторопливо зашел в склеп и приоткрыл гроб. Он был пуст и это меня обрадовало. Хорошо увидеть, что тебя нет среди мертвых. А то в последнее время начали мучить сомнения. Я почти был уверен, что увижу в гробу себя. Вот так буду лежать мертвым перед собой живым. И докажу этим самым, что интуиция в общем-то обманчивая штука. И я каким-то образом заблудился и зашел не в то Отражение. Я вышел из склепа и погладил Звезду по ее мягким ноздрям. Солнце сияло вовсю, но ветер был студеным. Неожиданно мне захотелось очутиться около моря. Вместо того чтобы отправиться туда, я присел на скамеечку и стал согревать в ладонях трубку.

Мы мирно беседовали. Дара сидела на коричневом диване, поджав под себя ноги. Она рассказывала о своем происхождении и первых годах жизни. Отцом ее был Бенедикт, а матерью адская дева Линтра. Родилась и выросла Дара во Дворе Хаоса, в центре неэвклидового царства, где время подчиняется странному закону случайного распределения.

— То, что ты рассказывала о себе в первую нашу встречу, — выяснял я отношения, — оказалось враньем. Чего ради я должен верить тебе сейчас?

Она улыбнулась и долго разглядывала свои ногти.

— Видишь ли, я вынуждена была обмануть тебя, чтобы войти в доверие.

— Зачем тебе оно понадобилось?

— О, мне нужно было многое узнать от тебя.

— А что именно?

— Меня интересовала твоя семья. Мне нужно было получить представление о Лабиринте, о Картах, об Амбере. И кроме того, мне хотелось родить от тебя ребенка.

— А разве, рассказав правду, ты не добилась бы всего этого?

— Думаю, нет. Я пришла к тебе от твоего врага. Раскрой я тебе свои истинные намерения, и ты бы меня к себе не подпустил.

— Ну хорошо, помню, меня удивило, как здорово ты фехтуешь. Ты сказала, что тебя тренировал Бенедикт. Это ведь тоже неправда?

— Конечно. Я училась у самого великого князя Бореля, Высокого Лорда Хаоса.

— А твоя внешность. Меня поражало, как она менялась, когда ты проходила Лабиринт. Как тебе это удается?

— Все, кто родом из Хаоса, умеют менять свой облик.

Я вспомнил о Дворкине, как он выступал в ту ночь, представляясь мной.

Бенедикт подтвердил:

— Отец одурачил тебя, преображаясь в Ганелона.

— Оберон — сын Хаоса, — подтвердила Дара, — мятежный отпрыск отца-бунтаря. Он и сейчас силен, как в прежние времена.

— А почему же мы не можем менять свой облик? — спросил Рэндом.