Девять рассказов

– Господи боже, да это же ее кавалер. Ходит за ней. Всегда они заодно. Все как у людей.

– Нет, правда? – восторженно спросила Мэри Джейн. Она наклонилась к Рамоне. – У тебя есть кавалер, Рамона?

В близоруких глазах Рамоны за толстыми стеклами очков не отразилось ни тени восторга, звучавшего в голосе Мэри Джейн.

– Мэри Джейн тебя спрашивает, Рамона, – сказала Элоиза.

Рамона засунула палец в широкий курносый носик.

– Не смей! – сказала Элоиза. – Мэри Джейн спрашивает, есть у тебя кавалер или нет.

– Есть, – сказала Рамона, ковыряя в носу.

– Рамона! – сказала Элоиза. – Перестань сейчас же! Слышишь? Кому говорят?

Рамона опустила руку.

– Нет, правда, это чудесно! – сказала Мэри Джейн. – А как его звать? Скажи мне, как его зовут, Рамона? Или это секрет?

– Джимми, – сказала Рамона.

– Ах, Джимми! Как я люблю это имя! Джимми, а дальше как, Рамона?

– Джимми Джиммирино, – сказала Рамона.

– Не вертись! – сказала Элоиза.

– О-о, какое интересное имя! А где сам Джимми? Скажи, Рамона, где он?

– Тут, – сказала Рамона.

Мэри Джейн оглянулась вокруг, потом посмотрела на Рамону с самой нежной улыбкой.

– Где тут, солнышко?

– Тут, – сказала Рамона. – Я его держу за руку.

– Ничего не понимаю, – сказала Мэри Джейн Элоизе. Та допила виски.

– А я тут при чем? – сказала она.

Мэри Джейн обернулась к Рамоне.

– Ах, поняла! Ты просто придумала себе маленького мальчика Джимми. Какая прелесть! – Мэри Джейн приветливо наклонилась к Рамоне: – Здравствуй, Джимми! – сказала она.

– Да разве он станет с тобой разговаривать! – сказала Элоиза. – Рамона, ну-ка, расскажи Мэри Джейн про Джимми.

– Что про Джимми?

– Не вертись, стой прямо, слышишь… Расскажи Мэри Джейн, какой он, твой Джимми.

– У него глаза зеленые, а волосы черные.

– Еще что?

– Папы-мамы нет.

– Еще что?

– Веснушек нет.

– А что есть?

– Сабля.

– А еще что?

– Не знаю, – сказала Рамона и снова стала почесываться.

– Да он просто красавец! – сказала Мэри Джейн и еще ближе наклонилась вперед. – Скажи, Рамона, а Джимми тоже снял ботинки, когда вы пришли?

– Он в сапогах, – сказала Рамона.

– Нет, это прелесть! – сказала Мэри Джейн, обращаясь к Элоизе.

– Тебе хорошо говорить. А мне целыми днями терпеть. Джимми с ней ест, Джимми с ней купается, Джимми спит на ее кровати. Она и ложится-то с самого краю, чтобы его нечаянно не толкнуть.

Мэри Джейн сосредоточенно закусила губу, выражая полное восхищение, потом спросила:

– Откуда она взяла это имя?

– Джимми Джиммирино? Кто ее знает!

– Наверно, так зовут какого-нибудь соседского мальчишку?

Элоиза зевнула и покачала головой.

– Нет тут никаких соседских мальчишек. Тут вообще ребят нету. Меня и то зовут «соседка-наседка», конечно, не в глаза, а…

– Мама, можно поиграть во дворе? – спросила Рамона.

Элоиза покосилась на нее:

– Ты же только что пришла.

– Джимми хочет туда.

– Это еще за чем?

– Саблю забыл.

– О черт, опять Джимми, опять эти дурацкие выдумки. Ладно. Ступай. Ботинки не забудь.

– Можно возьмить это? – Рамона взяла обгорелую спичку из пепельницы.

– Взять, а не «возьмить». Бери. На улицу не выходи, слышишь?

– До свидания, Рамона! – ласково пропела Мэри Джейн.

– … свиданя. Пошли, Джимми!

Элоиза вдруг вскочила, покачнулась:

– Дай-ка твой стакан!

– Не надо, Эл, ей-богу! Меня ведь ждут в Ларчмонте. Мистер Вейнбург такой добрый, я никак не могу…

– Позвони, скажи, что тебя зарезали. Ну, давай стакан, слышишь?

– Не надо, Эл, честное слово. Тут еще подмораживает. А у меня антифриза почти не осталось. Понимаешь, если я…

– Ну и пусть все замерзнет к чертям. Иди звони. Сообщи, что ты умерла, – сказала Элоиза. – Ну, давай стакан.

– Что с тобой делать… Где у вас телефон?

– А во-он он куда забрался, – сказала Элоиза, выходя с пустыми стаканами в столовую. – Во-он где. – Она вдруг остановилась на пороге столовой, споткнулась и притопнула ногой. Мэри Джейн только хихикнула.

– А я тебе говорю – не знала ты Уолта, – говорила Элоиза в четверть пятого, лежа на ковре и держа стакан с коктейлем на плоской, почти мальчишеской груди. – Никто на свете не умел так смешить меня. До слез, по-настоящему. – Она взглянула на Мэри Джейн. – Помнишь тот вечер, в последний семестр, как мы хохотали, когда эта психованная Луиза Германсон влетела к нам в одном черном бюстгальтере, она еще купила его в Чикаго, помнишь?

Мэри Джейн громко прыснула. Она лежала ничком на диване, оперев подбородок на валик, чтобы лучше видеть Элоизу. Стакан с коктейлем стоял на полу, рядом.

– Вот он умел меня рассмешить, – сказала Элоиза. – Смешил в разговоре. Смешил по телефону. Даже в письмах смешил до упаду. И самое главное, он и не старался нарочно, просто с ним всегда было так весело, так смешно. – Она повернула голову к Мэри Джейн. – Будь другом, брось мне сигаретку.

– Никак не дотянусь, – сказала Мэри Джейн.