Девять врат. Таинства хасидов

Пока Лейзр приковылял с ложкой, кофе простыл. Реб Нафтули рассердился. Собственно, нет, он не рассердился. Святой никогда не сердится. Но вид был такой, что он сердится.

— Ну, ладно, — бурчал Лейзр, — в другой раз буду знать.

Однажды реб Нафтули опять был там, где нет «ни дня и ни ночи». Лейзру тоже туда захотелось. А дверка была заперта. Он сел на лавку и стал терпеливо ждать, покуда дверка откроется.

Только дверка не открывалась. А в такие минуты и вправду мгновения могут показаться тысячелетиями. Когда уже стало невмочь выдержать, Лейзр встал и со всей решительностью заколотил в дверку. И то сказать, неучтиво вышло.

Но на этот раз Лейзру и море было по колено.

А что до святого рабби Нафтули, то в эту минуту он никак не мог «прервать» свое занятие. Чтобы прогнать захватчика, он опять сделал то, что в такой щекотливой ситуации сделал бы всякий хасид: он закашлял.

Лейзр пошел и принес ложку… Вот какой шельмец был этот габе…

Каждый год в 11-й день месяца ияра мы отмечаем кончину святого рабби Нафтули из Ропшиц. Мы поем его прекрасные песни, рассказываем веселые истории и попиваем водку. Но конечно, только девяностошестиградусную! При этом жмем друг другу руки и всем желаем лехаим, что значит «за жизнь»!

Реб Нафтули — автор книг: Айала шелуха («Спешащая лань») и Зера кодеш («Семя святости»). Все это вещи возвышенные и таинства самые глубокие.

Врата четвертые

Все вы, коль жить хотите,

в другие Врата со мной войдите

и там про все прочтите:

о нашем таинстве алтарном, или как реб Шулем лицезреет огонь тайный. — Жена возницы дама благовидная, а дело портняжье совсем незавидное. — До чего славное у Иреличека обрезание, и каково праотцов наших воспевание. — Как святой Иреличек ходит в дом учения и какое знатным людям даст наставление. — И почему грех первородный нам дан в отмщение? — Далее следует, как Иреле у реб Эйбе есть обучается и как пред кашей святой извиняется. — Как святой рабби Шлоймеле из Карлина Иреличека просвещает. — О том, что реб Шлоймеле оказался Мессией и как нашли его наконец. — Какой он был наставник и мудрец. — Как святой Иреличек возвращается к своей благоверной. — И как он молится усердно. — Какой он в деле спорый и какие у него две чудесные коровы. — Почему он за хасидов молиться не хочет и почему Вувче ему в наставники прочат. — Что старый Айзик видит удивительного. — И как злой медведь стал довольно стеснительным. — Каким реб Йиде-Герш из Стрешина неумехой был и как голуби слетались к нему, чтоб только он их убил. — Почему табак заплакал при миросотворенье и какое у Аврума-Симхе случилось виденье. — Таких святых на свете больше нету, и милые хасиды в Стрешин едут.

Огненный лев Академии небесной,

пламенный Серафим Божий.

Кто его тайну изложит?

Кто поведает о его правдивости,

о глубине ума и пытливости,

о святости и справедливости?

Учитель наш и господин

СВЯТОЙ РАББИ ИРЕЛЕ ИЗ СТРЕЛИСКИ,

да хранит нас навеки Свет его заслуг!

Тойре, или, как вы говорите, Тора — наше самое величайшее таинство. Пять Книг Моисеевых на древнееврейском языке, красиво и без единой ошибки написанных рукой обычного писца черной тушью на белоснежном пергаменте из телячьей кожи. Длинная полоса в несколько локтей, оба конца которой накручены на две деревянные палочки. Древом Жизни мы называем этот свиток.

Пергаментный свиток Торы — предмет драгоценный. Драгоценна и бархатная накидка, которую мы надеваем на свиток. На ней красиво вышит старинный символ шестиконечного щита Давидова. Макушку Древа Жизни мы украшаем серебряной короной с колокольцами; на шейку завернутого в накидку свитка мы вешаем серебряную ручечку с вытянутым указательным пальцем и на грудь его — серебряный щит. Свитки Торы мы прячем в шкафу нашей молельни за чудесной занавесью.

Когда во время богослужения в святой шабес или в другие праздники Книгу несут по синагоге, мы встаем перед ней с большим почтением, чем иные народы перед своими правителями. Мы касаемся ее одеяния, целуем его. Если бы — упаси Господь — Тора в силу несчастного случая упала на пол, нам пришлось бы поститься семь дней, чтобы смыть ее осквернение. Если по какой-либо причине свиток становится непригодным для чтения, мы хороним его на кладбище с подобающими почестями.

Бог воплотился в Тору и ее святые буквы и такой передал ее нам. Прежде чем возник мир, была Тора, тайный Закон Божий. Она была написана белым огнем на черном огне, говорит Талмуд. А в святом Зогаре сказано: «Бог, Тора и Израиль суть одно и то же».