Девять жизней Роуз Наполитано

По крайней мере, стараюсь, чтобы мой голос звучал соблазнительно. Но вряд ли добиваюсь желаемого эффекта, тем более сексуальной себя не чувствую.

Скорее встревоженной и сердитой. У меня даже нижнее белье яростное. Оно ярко-красное, это цвет пламени, цвет злости. Я – сердитая женщина в нижнем белье.

По квартире разносится вопросительный голос Люка:

– Роуз?

– Я здесь, в спальне! Иди сюда – не пожалеешь.

А сама невольно закатываю глаза. Видимо, это конец. Конец всему. И мне тоже.

– Минуту! – кричит в ответ Люк, не обращая внимания на ожидающее его в постели сексуальное наслаждение в лице собственной жены, которая прямо сейчас закутана в вязаный в разноцветную полоску шерстяной плед бабушки.

План таков: сбросить плед до того, как Люк войдет в комнату, будто мне нравится валяться на кровати почти голышом посреди января. В доме чертовски холодно! Надо было включить отопление, прежде чем Люк вернулся, но теперь уже поздно. Я не собираюсь в таком виде мчаться к термостату в гостиной. И вообще, это испортит весь сюрприз.

Слышу, как муж проверяет почту, бросает вещи на кухонный стол, открывает конверт, достает бумаги. Затем наступает тишина: он читает. Потом все повторяется. Так Люк может сюда и не прийти. Возьмет и останется спать на диване и вовсе не явится в спальню.

Неужели все и правда будет так ужасно?

Я стараюсь об этом не думать, переключаясь на другое. Скоро начало семестра, а у меня еще не готов учебный план. В декабрьские каникулы я всегда собираюсь составить его немедленно, но никогда не выполняю обещание. Как только заканчиваю выставлять оценки, уже через пять минут вхожу в режим отдыха. В нынешнем декабре и январе я почти не занималась исследованиями и статьями.

Подозрения в измене вредят эффективной академической деятельности.

Слышу, как разрывается еще один конверт, разворачивается очередное письмо, затем наступает тишина: Люк молча изучает то, что у него в руках. Я кутаюсь в плед плотнее.

Секса у нас давно не было. Долгие месяцы. Когда Люк перестал настаивать на ребенке, во мне загорелась надежда, что мы начинаем новую жизнь, лучшие времена не за горами. Но как выяснилось, мы пошли в разных направлениях, все дальше и дальше. Нас разделило это, а еще – обычные будни. Преподавание, исследовательская деятельность, ужины с друзьями. Люк все чаще уезжал в рабочие поездки. И не то чтобы муж перестал просить секса, не то чтобы мне приходилось ему отказывать. Он давно уже ничего не хотел. Возможно, потому, что получал секс где-то еще.

Или ждал, что именно я сделаю первый шаг, верну страсть в нашу жизнь, замечу, как мы отдалились друг от друга, и все исправлю. Поставлю мужа и секс во главу угла. Люк перестал давить на меня из-за детей – теперь моя очередь сделать шаг навстречу. Навстречу Люку. Навстречу нам.

В моей половине спальни на стене висит наша свадебная фотография. Я прижалась к Люку, чтобы поцеловать, его глаза сияют. Мы такие счастливые. Из-за этого счастья мне тяжело смотреть на свадебное фото. Больно думать о том, какой путь мы прошли с того момента до нынешнего дня. Я точно помню, как сделали тот кадр. Его сняли после показа слайд-шоу для гостей, прямо перед тем, как мы разрезали торт. Слайд-шоу Люк, конечно же, сделал сам, ведь он – официальный фотограф нашей жизни.

Муж подвел меня к паре стульев в центре танцпола, которые установили, чтобы мы могли наблюдать за шоу, а гости – за нами. Подбежали два юных кузена Люка и помогли мне расправить шлейф платья, они этим весь день занимались. Кто-то включил музыку, и когда на экране стали появляться кадры, Люк прошептал: «Я самый счастливый человек на свете, Роуз».

Один за другим пошли снимки, начиная со дня нашего знакомства и заканчивая фото, сделанным на прошлой неделе, на котором мы с Люком и наши родители едим пиццу, после того как утрясли последние свадебные приготовления. Я вспомнила, что когда-то боялась камеры. И все же каким-то неведомым образом благодаря мужчине, который сидел рядом со мной, я была здесь, и улыбалась, и смеялась так раскованно. Я думала о том, что именно Люк знал настоящую меня, настоящую Роуз до глубины души, он знал, как выманить ее из панциря и запечатлеть суть. С того мига, как Люк вручил мне первый альбом с фото для родителей, я больше не жалела о принятом решении и просто не представляла, что во Вселенной существует мужчина лучше него. Мужчина, с которым я могла бы разделить жизнь. Мою жизнь.

Слайд-шоу получилось великолепным, а после его завершения я наклонилась к мужу и шепнула: «А я самая везучая женщина на свете, Люк. И я люблю тебя. Ты знаешь меня лучше всех в мире». «Знаю, – кивнул Люк, поворачиваясь ко мне. – И ты меня тоже знаешь».

И тогда я его поцеловала. Зажегся свет, а мы все еще целовались, именно тогда свадебный фотограф и сделал тот кадр, что с тех пор висит у нас на стене. На него я сейчас и смотрю. Думаю об огромном счастье, запечатленном на снимке, и мне хочется плакать.

Будет ли Люк когда-нибудь снова испытывать ко мне те же чувства?

А я к нему?

* * *

Слышу, как шумит вода в кране, – Люк наполняет стакан.