Девять жизней Роуз Наполитано

– Неужели! – со слегка преувеличенным восторгом воскликнула я. – С удовольствием бы послушала о вашей работе.

Мужчина, следующий в очереди за Томасом, явно занервничал. Он выглядывал из-за плеча моего нового знакомого и недовольно кривился.

– Сможете задержаться? Мы хотим выпить после мероприятия, у нас будет больше времени поболтать.

– С удовольствием, – кивнул Томас.

Я подписала его экземпляр.

– Спасибо, что пришли. Всегда приятно познакомиться еще с одним специалистом в нашей области.

Особенно, если он так хорош, как вы.

– Да, верно, – снова улыбнулся Томас и направился к моим коллегам.

Закончилось тем, что мы проговорили весь вечер. Через неделю пошли на свидание, потом еще и еще, и вот однажды я проснулась с ним в одной постели и поняла, что наши встречи переросли в отношения. Отношения, которые делали меня по-настоящему счастливой.

* * *

– Еще рано о чем-то говорить, – отвечаю я Люку. – Мы вместе всего полгода.

– Похоже, он тебе нравится.

– Нравится, – признаюсь я. Раздается сигнал второй линии, и я на секунду отвожу телефон от уха, чтобы взглянуть на экран. – Боже, это Адди!

– Отлично! Полегче там с ней… – начинает Люк, но я бросаю трубку и отвечаю на звонок дочери.

– Адди! С тобой все в порядке?

– Все хорошо, мам.

Она явно на взводе, словно ей больно со мной разговаривать.

– Адди, ты меня до смерти перепугала!

– Мам…

– Не мамкай мне! Я люблю тебя, так сильно люблю и рада слышать и знать, что ты цела, слава богу, но мы с твоим отцом просто в бешенстве. Ты наказана! Будешь дома сидеть, пока тебе двадцать не стукнет!

ГЛАВА 37

8 мая 2023 года

Роуз, жизни 1, 2, 7 и 8

– Адди, ты готова? – Мой голос эхом разносится по дому, взлетая до второго этажа.

Дверь открывается, потом закрывается, раздается звук шагов по деревянным половицам – медленная, неспешная поступь подростка.

Топ-топ-топ.

Адди спускается не торопясь, на ней тяжелые ботинки, которые грохочут по ступеням, она такую обувь обожает. Девушка, появившаяся на лестнице – сначала ступни, потом лодыжки и колени, обтянутые джинсами, следом край тонкой шелковой майки, сексуальной розовой майки (Томас прикончил бы дочь, если б ее в этом увидел), – эта девушка улыбается. Каким-то удивительным образом подростковый бунт (отвянь, не мешай, я сама) не противоречит тому, что Адди – самая милая и дружелюбная юная леди, которую я когда-либо встречала.

– Привет! – Карие глаза широко распахнуты, на лице столь же ясная улыбка.

Макс, кот Адди, вьется у ее ног, потом уходит в другую комнату.

– Жду не дождусь нашего супершопинга!

Я смеюсь. Адди обожает словечко «супер» и вставляет его везде: «суперголодная», «суперрасстроена», «суперзаинтригована», «суперувлечена той девушкой, она такая суперсексуальная».

– И я ждала наш супершопинг, – отзываюсь я.

Мы обнимаемся. Она такая худышка. Под маечкой прощупываются ребра. Сразу хочется кормить Адди жирными гамбургерами и горами пасты с соусом болоньезе, но увы, с тринадцати лет она вегетарианка. Я едва не закатываю глаза от своего порыва: кажется, в какой-то мере я все же стала матерью. От этой мысли меня всегда охватывает горько-сладкое тепло – я грущу и вместе с тем с удовольствием осознаю, что моя мама все же оставила отпечаток на моей личности. Она бы порадовалась, узнав об этом.

– Есть хочешь? – спрашиваю я Адди. – Может, сначала пообедаем?

Она размышляет, мотая головой; короткие пряди, жесткие от геля, качаются. Адди просто ошеломила нас в тот день, когда обрезала волосы. Только что расхаживала с локонами до талии – и вот уже на голове короткий ежик, а шея голая. Разрешения она не спрашивала. Просто сделала, и все. Ее отец был ошарашен, но с такой прической глаза Адди стали будто еще больше. Ей шло.

– Давай сначала в один магазин, потом обедать? – торгуется она. – Я пока не проголодалась.

– Может, проголодаешься, когда полистаешь меню? Зайдем в твою любимую вегетарианскую закусочную. Там, где эти безумные домашние бургеры…

Адди хватает свитер со спинки стула в гостиной, тоже розовый, но оттенок бледнее, чем у майки, и фыркает:

– Ты всегда меня пытаешься накормить!

– Правда? – смеюсь я.

– Да-а, Роуз!

Она четко выговаривает мое имя, роняет его тяжело, будто ступает своим черным ботинком со шнуровкой и на высокой подошве. Ее отец ненавидит подобную обувь. Адди улыбается. Называя меня по имени, она чувствует себя очень взрослой.

Да, Адди стала называть меня Роуз, и это что-то новенькое. Не упуская ни малейшей возможности, произносит мое имя почти так же часто, как свое любимое словечко «супер». «Роуз, скажи папе, что допоздна задерживаться на танцах нормально. Роуз, не знаешь, у нас остались мои любимые хлопья? Что-то я их в шкафу не вижу. Роуз, давай на выходных походим по магазинам? Мне нравится одна девочка. Хочу произвести впечатление».

Пусть зовет по имени, это лучше, чем первоначальная реакция на мое появление – гнев и бунт, – когда Адди выяснила, что мы с ее отцом встречаемся.