Девятая Парковая Авеню (СИ)

— Динозавры, стало быть… — шёпотом ответил я и постарался осмотреть просторный зал намётанным оком опытного шпиона. Судя по всему, нас поджидала засада за сценой, у ряда столиков у стены или у барной стойки. Последняя выглядела наиболее подозрительно: там торчали мокрые стаканы… правда, мои спутники вряд ли могли заметить, что они именно мокрые.

— Стойте здесь, — тоном главнокомандующего македонской армией приказал я им и заскользил во тьме к бару. В три тигриных прыжка я приблизился к первому высокому табурету, предупредительно поднял руку, призывая любовников к полной тишине, и сам застыл на несколько секунд. Пальцы, небрежно сжимавшие пистолет, зашевелились, переворачивая его дулом вниз, а в следующее мгновение я уже прижимал «эйнджел» к виску незадачливого злоумышленника, которого вытащил за ухо из-под стойки.

— А ну-ка колись, кто такой и что делаешь тут?! — завопил не своим голоском Кси, подбегая к нам, и посветил фирменным фонариком из мерчандайз-коллекции Ice Devil в лицо… Сеппо.

— Vittu!^3 — выдал Кирсти и громко расхохотался.

— Твою дивизию… — вымолвил Сеппо одновременно с ним и очень засмущался. — Может быть, перестанете светить мне прямо в глаз этим красным кружком с дарксайном посередине?

— Сначала ответь на вопрос, — кровожадно предложил Ксавьер, как-то уж очень хищно облизываясь на ухо менеджера, продолжавшее страдать и опухать в моей руке.

— Ну, что я тут делал… Я узнал о вашем триумфальном прибытии из всех бульварных газет, собирался взять Кирсти в плен и вернуть в Ice Devil. Главную засаду на самом деле устроил в его квартире, а тут — засел с группой захвата до ночи в надежде, что его ностальгически потянет проведать любимую комнатушку на бэкстейдже. Ну а что тут такого? Вполне естественное желание человека, с каждым новым днём задержки тура теряющего деньги… и немаленькие деньги.

— Сомневаюсь я, что ты можешь что-либо знать о больших деньгах, — надменным тоном возразил Кси, без спросу взявший на себя роль парламентера, и обернулся к Крису. — Прелесть лохматая, что прикажешь делать с ним?

— Есть несколько соображений. Запрём его на месяц в террариум с очковыми змеями, — он начал загибать пальцы левой зататуированной руки. — Или заставим дрочить без остановки шесть-семь часов подряд и не будем при этом давать попить и отдышаться. Или посадим вместо Гаса за барабаны во время самого важного концерта в этом туре. Или обваляем в муке и испечём сладкий пирог «Сеппо с вишенкой и ананасами». Или, последнее, самое ужасное — заставим Сеппо спеть хит „Follow me in death” колоратурным сопрано сегодня вечером, в “Тавастии”, в инструментальном сопровождении из балалайки, треугольника и кастаньет.

— Все варианты звучат заманчиво, кроме пирога, пожалуй… однако план был не такой, — спокойно возразил я, дождавшись окончания его забавной тирады. — Есть предложение, которое повергнет в шок не только господина Вестеринена, но и всех фанатов группы. И послужит самым ужасным наказанием за глупые шутки. Скажу прямо — пресса будет свято убеждена, что ЭТО — единственное, что заставило фронтмена группы вернуться.

— Мне уже страшно… — прошептал Кси и тесно прильнул ко мне. — Что ты задумал, любимый?

— Увидишь, — от моей вероломной улыбки стало не по себе даже Кирсти.

*

…Все растерянно сгрудились в студии — участники группы, их менеджер и Ксавьер (да-да, лапочку я тоже выгнал). Ждут нас как приговора. А я сижу с Лайтом в его гримёрке, терпеливо заканчивая то, за что четверть часа назад он чуть меня не убил.

— Любуйся… — я повернул его кресло к зеркалу. — Ну как?

— Господи, я не подозревал, что ты умеешь даже это… — растерянно пролепетал Крис, касаясь своего обновлённого отражения. — Если я скажу, что мне не нравится, ты поверишь?

— Нет. По глазам же вижу, понравилось. Что, трудно признать, что перемены тебе к лицу?

— Я никогда не думал, что с этим… — он махнул рукой. — Всё, нахрен, нахрен!

— Ну и правильно. Теперь закрой глаза, я закреплю лаком, и можно выходить, пугать публику.

*

Их ждал шок?

Удивление, ступор, восхищение (ага, как же) или ужас?

Или всё вместе…

«Народ просто попадал на пол, мозг. Нестройно так. Мешками».

Причина: так коротко, как позволило мне чувство мести по отношению к «шутникам», я постриг волосы Кирсти Лайта. Те самые культовые волосы, одиннадцать лет деятельности группы не знавшие ножниц – и я безбожно отправил их в урну для мусора. А еще выбрил левый висок на немецкий манер, оставив сумасшедшую косую челку, но сзади по окружности затылка… отрезал под корень.

Следствие: Сеппо увезли в больницу с несколькими точечными кровоизлияниями в мозг. Если он умрёт, вину за его смерть я полностью возьму на себя.

Ещё следствия:

— барабанщик Гас Липстик за полчаса обморока скинул шесть кило (и всё в штаны);

— клавишник Эмерсон Бартон за час обморока внезапно овладел разговорным французским языком;

— бас-гитарист Мижэ Амур за два часа обморока забыл собственное имя (правда, вспомнил потом, когда ему осторожно намекнули, что его зовут Микко Хенрик Юлиус Паанен, и язык об эти чёртовы финские имена я в который раз благополучно сломал);