Девятая Парковая Авеню (СИ)

Дальше я кричал просто для собственного удовольствия: меня ещё никто не имел, доставляя голое наслаждение, достававшее до поясницы, и ни грамма жестокости. По воде расходились круги, я разбивал об неё кулаки, извиваясь в экстазе… Кареллен осторожно мял и гладил мои яички, усиливая сладкое давление, заставляя меня желать разрядки быстрее, но она оттягивается и оттягивается, пока он лижет мой член, передавливает на нем толстые пульсирующие вены, высасывает из полной набухшей головки скопившуюся смегму, придерживает её языком, пронизывает и отпускает… Чтобы затем снова войти в мой растянутый анус, разорвать меня намного дальше поясницы, достав до горла, крепко сжать и задушить мои вскрики. Ещё, ещё и ещё раз… Я ухватил его за шею, принуждая его наклониться ко мне, утонуть, захлебнуться в воде… Кареллен ухитрился не дышать и не наглотаться водой. Потому что во время нашего оргазма он жадно целовал и сосал мои губы, и одного дыхания нам с лихвой хватило на двоих. Я сказал, нашего оргазма? Да, мы кончили одновременно… Он — дёрнувшись в финальном спазме, а я — закрыв глаза и полностью уйдя под воду, чтобы скрыть свои судорожно сведённые ноги и искажённое лицо. Лишь белая, быстро тающая полоса спермы выдала меня. Карел макнул в неё пальцы, пробуя, но вкус ускользнул от него, растворившись в красноватой воде. И мы оставили бассейн, чтобы отдохнуть, лежа на холодном парапете. Карел ещё долго ласкал мой задыхающийся живот… получил таки мой вкус, высосав остатки угощения из моего члена, а потом сжимал и облизывал мои расслабленные ступни. Они вообще стали для него любимой частью моего тела, по его собственному признанию.

— Мистер Инститорис, я никак не могу насытиться красотой ваших длинных ног… — шептал Кареллен, ползая вокруг меня и с особой заботой вытирая всё те же пресловутые ступни полотенцем. — Как же мне всё-таки отпустить вас домой?

— Господин президент, вы можете поехать вместе со мной, — в тон ему ответил я и улыбнулся. — Думаете, племянник не будет рад вас видеть?

— Я не могу, малыш, — печально произнёс он, обтирая мне спину. — И не смогу отлучиться из Вашингтона ещё дней пять, не меньше. Передашь Кси привет. И моё извинение за то, что я украл тебя у него на лишние полтора часа.

Он закончил обтирание и оставил последний долгий поцелуй на моей шее, сзади. Я сидел неподвижно, наклонив вперёд голову. Его губы больше не жгли и не ранили, просто дарили приятную сладость, мурашками волнения уходящую в спинной мозг, впивающуюся в меня мягко и страстно. И новая странная, несуразная мысль… я мог бы полноценно встречаться с ним, а не с Ксавьером. Если бы узнал, если бы вспомнил, дал себе труда попробовать… если бы хоть раз поднялся на семидесятый этаж небоскрёба. Обрёл бы мечту свою раньше. И у неё не было бы привкуса педофилии. Он ждал меня пять лет в пустоте своего кабинета. А я…

— Отбрось сомнения и иллюзии, — тихо прошептал Кареллен, зарываясь мне в волосы. — Я не смог бы быть твоим будущим. Я женат не только на женщине, но и на своей работе. Я люблю тебя как божество, и я лишь один из сотни твоих простых обожателей. Я чувствую твою нервную дрожь, Ангел. И запаянный сосуд застарелой боли, застывшей внутри. Его откроет лишь один человек. Он думает о тебе, одеваясь, и уезжает, чтобы ждать тебя в аэропорте. Иди к нему.

— Но мы ещё увидимся?

— Всегда, когда пожелаешь.

*

Лапочка встретил меня в салоне самолёта, готовящегося к отправке в рейс Вашингтон — Лос-Анджелес, очень холодно.

— Где ты был?

Секунду подумав,

(«Не лги ему больше никогда, к тому же он всё равно докопается до правды…»)

я сказал громко и ясно, глядя ему в глаза:

— В бассейне. Неофициальный президент Соединенных Штатов Америки, он же президент корпорации “Compare2state” и он же твой дядюшка, удостоился чести заниматься со мной сексом, стоя по пояс в воде. Это было свидание, которое я обещал ему пять лет назад, когда ты ещё пешком под стол ходил и знать обо мне не знал.

— Сволочь ты, Ангел. Но аргументы весомые, — его нежное личико оттаяло, не потеряв розоватый оттенок ревности. — У тебя ещё запланированы свидания?

— Деловые — возможно, два или три. А интимные… м-м-м… не могу сосчитать, — я взял его на руки и понёс в конец салона на длинное пустующее сиденье, — короче, примерно до конца жизни. С одним крошечным и очень вредным клубочком нервов и подозрений, с золотыми локонами длиной пониже его маленькой округлой попы, которую я сейчас и съем…

— Какой кровожадный людоед, — млея, прошептал Кси в ответ и потянулся снять с меня рубашку. — А что ещё этому ревнивому клубочку угрожает?