Девятая Парковая Авеню (СИ)

Кладу Кси опять на спину и приоткрываю глаза. Поддавшись моему дурному примеру, золотистые ресницы лапочки тоже тяжело, очень тяжело приподымаются. Зелёного абсента не вижу: он практически полностью исчез за расширенными зрачками. Они расширены от такого безграничного ужаса, который не мог остаться даже после всего случившегося. И уж точно его не могло напугать моё присутствие, ведь я ничего плохого не делаю. А это значит, что всё.

Я попался. За моей спиной стоит сам василиск.

*

Кровь враз отхлынула от лица. Я развернулся и сразу же наткнулся на ищущий хищный взгляд. Не изменился, ни капли не изменился. Те же холодные водянистые глаза с якорем осознанного и контролируемого психоза, помноженного на бесчувствие. Те же три морщины на высоком костлявом лбу. Тяжёлая ухмылка садиста… сахарная ирония палача, знающего, что жертвам некуда прятаться. Он изучает меня с нескрываемым удивлением и интересом. Но первое быстро гаснет. Он обработал моё появление и принял как дань своему беспредельному могуществу, он чутко вдыхает флюиды моего страха… адреналин, гулко стучащий в моих висках. Потом грубо хватает за плечи и притягивает к себе.

— Привет. Маленькая шлюха, — шепчет он мне в ухо, заодно и упершись туда мокрым языком. — Рад, что ты воскрес и вернулся на службу. Рад… — он выдернул из мочки одно кольцо, выплюнул и провел окровавленным языком по моей щеке. После первого же прикосновения я застыл, примёрз к полу. Его руки намного хуже глаз василиска… обращающие в камень, рождающие обвал воспоминаний, за каждым из них прячется боль и унижение, уже не прячется — выползает на свет. Но изо всех сил я пытаюсь побороть оцепенение и сбросить этот жуткий гипноз. — Тебе понравился бледный новобранец?

— Не особо. Он не в моем вкусе.

— Да? Жаль. А мне померещилось, что ты за ним и пришел, — одна его рука уже лежит в моих штанах. Сколько раз я терялся, не понимая, как он это делает… моя голова, вжавшаяся в плечи, медленно поднимается вверх. Каждый шажок сознания прочь из кошмарной ауры Бэзила продвигает меня на какой-то жалкий миллиметр, а тянущийся шлейф ужаса весит тонну. Ну же!

— Тебе неправильно мерещилось. Сегодня я пришёл за тобой, — голос прозвучал твёрдо, но в себе я этой твёрдости так и не почувствовал. Он слишком крепко впился костистыми пальцами в мои бёдра. А, ну да, повынимал из карманов все пистолеты и патроны. Автомат ногой отшвырнул через всю комнату. Боеприпасы пропали вместе со штанами.

«Почему ты всегда беззащитен против него один на один? Неужели не существует способа справиться с этим ужаснейшим психопатом?!»

— Нет, это я пришёл за тобой, — он увлекает меня на пол. Согнул и распластал на бетонных плитах, сильный, как минотавр… и такой же отвратительный. За ним власть, годы инквизиторства, шантажа и психологического давления… и полная уверенность в своей безнаказанности. Выжать и порвать, растоптать и уничтожить. А я… куда девалась вся моя уверенность и злость? Страх остался, как и всегда, я не смог его изгнать. Страх и тягучее, болезненно-горькое ожидание вторжения.

Он вошел в меня с размаху, не особо целясь, желая размозжить на месте. Я едва успел сгруппироваться и подставиться… но вскрика сдержать не смог. В голове гул, панический бег всего живого, чувствующего и теплящегося, красный фон в трещинах, падение… мышцы разрываются под неистовым напором. Если бы Бэзил не был так силён… Я сделал выдох и тут же пожалел об этом. Он дернул меня вверх, чуть не сломав позвоночник. Гнусно рассмеялся, смял и грохнул моими костьми об пол. Вынул член, размазал вытекшую кровь по моей спине, мазал красиво и старательно… он любит рисовать картины на согнутых спинах. Кресты и круги… иногда — улыбки. Мне сегодня досталось чьё-то лицо.

— Мона Лиза, — прокомментировал Варман в ответ на мой приглушенный вздох и припечатал спину кулаком. Засунул член обратно, глубже… двигается во мне, как ковш экскаватора в песчаной почве, я труп, я робот… нет, не помогает. Больно. Больно… больно на самой грани нового рассудка.

«БОЛЬНО!»

Заткнись. Бесконечность многократно повторенных «больно»… но я ещё жив. Труп не смог бы поднять голову.

Но когда я поднял голову, стало в сто раз хуже: Ксавьер полностью пришёл в себя и увидел. Всё, что вытворял Варман со мной. Его гримаса боли на исполосованном плетьми личике была уже просто выше всех пределов. Я больше не могу…