Девятая Парковая Авеню (СИ)

И без тебя понял. У этой замаскированной дверки стоит мрачный трезвый амбал, внимательно ощупывающий всех, кто пытается зайти. Я с облегчением вспомнил, что оружейный арсенал до последней отравленной булавки благополучно остался дома, и смело шагнул к охраннику.

— Ты к кому? — равнодушно спросил он, несколько менее равнодушно скользя руками по моим бедрам и бокам.

— К ней, — ответил я лаконично, доставая пачку и закуривая.

— Чист. Проходи, — его лапищи на секунду сжали мои ссутуленные плечи. — И заходи почаще.

— Это как получится, — я улыбнулся одним уголком рта и ступил в следующий зал.

Здесь был карточный стол, отдельный бар и накрытый ужин по всем правилам хорошего тона на ещё одном длинном столе. Однако присутствующие к банкету не приступали, предпочитая кофе, карты и сигареты. Сидело шестеро: четыре парня и две девушки. Одна из них — во главе стола.

— Ждали? — приветливо поинтересовался я, усаживаясь рядом с объектом охоты.

— Не знаю. Может быть, — «объект» с большим вниманием осмотрела моё лицо и расплылась в улыбке. — Мы знакомы?

— Заочно — да. Мне рассказывал о тебе друг.

— Кто?

— Санктери. Белый. Блондин.

— О… он прелесть. Ребята, — она обратилась к игрокам. — Если вы не возражаете, мы оставим вас ненадолго, нам надо поговорить.

Вторая девушка согласно кивнула, а я немедленно схватил свою добычу за руку и вытащил из зала в какое-то подсобное помещение, вроде погреба: там было неимоверное количество ящиков с разнообразнейшей выпивкой.

— Рашель… — нежно начал я, без предисловий прижимая её к себе, — у Кси неприятности.

— Какие? — звезда ритм-энд-блюза заметно встревожилась, но от меня не отстранилась.

— С ним кое-что приключилось. Он попал в аварию… нет, не пугайся, сейчас уже почти здоров. Но… понимаешь, он не приходит в себя. То есть он очухивался пару раз. Но это был не он. Он сам себя не помнит. И вообще ничего не помнит. Ему отшибло память. И без посторонней помощи она не вернётся. Он преодолеет амнезию, если ты поможешь ему.

— ???

— Да, ты. Ты не ослышалась. Вам надо увидеться. Сегодня же. Сейчас же. Ты нужна мне. Нам! Ты можешь к нему приехать? Я не приму отказа…

— Но что я должна буду делать? Я же не врач.

— Ничего. Когда он снова очнётся, ты должна быть рядом. Должна… просто поговорить с ним. Взять за руку, погладить по щеке… будто сама не знаешь, как он тебя любит. Чувствует тебя. Ну, должен, я надеюсь. Нет, я уверен в этом. Тебя он вспомнит. И, вместе с тем, вспомнит всё остальное.

— Ох… — она схватилась за голову. — А если нет? Если он не вспомнит? Я же сама тогда с ума сойду!

— Не волнуйся, всё будет хорошо, всё получится, — я врал, а что ещё оставалось делать? Врал и нежно улыбался. — Идём?

— Идём.

Мы выбежали из винного погреба.

— Рашель, куда ты? — из-за карточного стола встал какой-то мужчина.

— Я скоро вернусь, дорогой, — она лихорадочно напяливала сверху на своё короткое, ртутного цвета платье лёгкий плащ. — Не сопровождай меня, всё будет нормально.

— Ты уверена?

— Да-да!

Клуб остался в соседнем квартале. Альфред, которому я бессовестно не дал допить даже один, первый и единственный коктейль, сидит нахохлившись и бросает недружелюбные взгляды на расположившуюся рядом Рашель (они оба на заднем сиденье). Она нервничает.

— Расскажи мне подробности.

— Какие?

— Ну, то, что произошло с Ксавьером на самом деле.

— В смысле?

— Я уверена, что это была не авария. Я чувствую твоё напряжение. А потому скажи мне правду.

— Тебе обязательно её знать? — я вижу, что Фред подпрыгивает, как на иголках, и весь подобрался от любопытства.

— Да. А что… всё настолько страшно?

— Хуже, чем ты можешь себе представить.

— А всё-таки?

Я коротко вздохнул. Положил обе руки на руль.

— Его изнасиловали. Зверски и так, как тебе никогда не позволят представить здоровая фантазия и инстинкт самосохранения. Насиловали долго, самыми грязными противоестественными способами. Били. Резали. Кусали, пускали кровь. Трахали с предельной жестокостью и садизмом… едва не убили. Во всяком случае живого места не оставили.

Рашель охнула и в ужасе приоткрыла рот. Спохватилась и заслонила его светло-коричневой ладонью. Заметив такой же ужас, а также недоумение в глазах Фреда, я решил продолжить:

— Это случилось больше недели назад. Я спас его от продолжения насильственного ада и выхаживал все эти дни. Его раны затягиваются… уже затянулись, можно считать. Дело за тобой, Рашель. Я спас его тело. Спаси его душу.

Послушав с минуту ровный гул мотора, Альфред не выдержал:

— Зачем ты брал меня с собой?

— Не знаю. Теперь не знаю.

— Знаешь! Ответь!

— Мой ответ тебе не понравится.

— Это ведь он, раненый, лежит в твоей постели в спальне?

— А если и так, то что?

— А то! После того, как эта девица приведёт его в чувство и уедет…

— Никуда я не уеду, — тихо перебила Рашель. — Я останусь с Ксавьером до зари. И позже, если потребуется.