Девятая Парковая Авеню (СИ)

— Я не хочу. Но не любить тебя, а быть твоей жертвой для снятия дежурного напряжения. Я не хочу, чтоб ты сделал всё вот так. Траханинка на один час, забвение в бутылке и утро, отягощённое лишь похмельем и крайне смутными воспоминаниями о проведённой ночи. А потом придет Юрки и заколотит последний гвоздик в твой гроб, открыв, с кем ты расстался, чтобы больше никогда не встретиться.

Крис поднял брови:

— Юрки?.. Откуда ты знаешь?

— Я уже говорил с ним, — едко улыбнувшись, я вернулся на диван. — Мало того… я едва не переспал с ним ещё до концерта. И после того, как узнал. Кто я и кто ты.

— Что всё это должно означать? — его недоумение казалось мне почти смешным. Я взял по-прежнему голого Кирсти за руки и притянул к себе. Прильнув к моей груди немытой головой, он, кажется, ощутил себя необыкновенно счастливым, потому что добавил: — Мне никогда и ни с кем ещё не было так спокойно. Легко на душе… Что ты со мной сделал?

— Забрал твою боль. Мое сердце забрало её из твоего. Оно умеет…

(«А ещё умею мурлыкать и вышивать крестиком»)

…скотинка. Ну ладно, не слушай мой бессвязный бред. Лучше ответь на вопрос: ты не заметил во мне ничего необычного?

— Если ты о своей феноменальной мордашке…

— Нет, не о ней. Может, что-то другое?

— Глаза. У тебя громадные глазищи такой формы…

— Опять не то. Точнее, не в той плоскости. Я никого тебе не напоминаю?

— Ну… мне совершенно не с кем сравнивать. Ты неповторимый, бэби.

— Я всегда знал, что человек не умеет смотреть на себя со стороны, но не до такой же степени! — я отнял его голову от своей груди и заставил посмотреть на себя, глаза в глаза, так близко, что касался своими длиннющими ресницами его ресниц… А потом медленно оттолкнул от своего лица, чтобы его заслезившиеся глаза сфокусировались. — Крис, а что, если я скажу, что меня зовут… Ангел?

Кирсти дёрнулся, пытаясь отпрянуть от меня, но тщетно: я слишком крепко держал его за затылок. Оставалось так же неотрывно смотреть в мои синие-синие глаза без дна и холодеть от неминуемо страшного шока, что он и сделал, не забыв ещё и смертельно побледнеть. Помучив его так с минуту, я убил колдовство и мощь нечеловеческого взгляда (просто-напросто закрыв глаза) и нежно поцеловал в белые губы.

— Легче? — чуточку насмешливо поинтересовался я, придав его рту свежесть и цвет алой крови.

— Немного, — прошептал он в ответ, запуская руки в мои волосы. — Часто их моешь?

— Точно чаще, чем ты. Через каждые три дня. Что, приятно в них копаться?

— Ага, наслаждаюсь. Они у тебя густые и тяжеленные… братик, — запнувшись, он улыбнулся, полностью скопировав застенчивый взгляд Юрки, и лёг на диван (я автоматически полетел следом, на его тело). — Какая всё-таки мерзкая и несправедливая штука…

— Что ты сам не догадался?

— Нет. Что надо одеваться. Я теперь даже трахнуть тебя не могу.

— А хочешь?

— Ещё спрашиваешь?!

— И я хочу. Возможно… если ты будешь хорошо себя вести. Что нам мешает?

— Но ведь… я думал…

— Много думать вредно, Кирсти. Я буду делать это за нас двоих, у меня лучше получается. Но руки не распускать! — я ударил его, высвобождаясь из цепких объятий.

— Нет, я вообще тебя не понимаю… — он надулся и спрятал пострадавшие руки за спиной. Я силой заставил его вытащить одну ладонь и покрыл её лёгкими поцелуйчиками. Миокард тихо шипел «Ксавьер!» и кусал меня так, что в грудине покалывало, но я не реагировал, увлечённый открывшейся перспективой высказать своему кумиру многое накипевшее. Трахнуть своего кумира… возможно. Я никак не могу почувствовать родство с ним, слишком мало времени прошло, эта информация не утряслась внутри. А Ксавьер — он по-прежнему в безопасности под крылом кузины Шейлы, не так ли? Ну что случится, если он подождёт меня до утра?

«Я не устану повторять, что тебе башню снесло. Я ведь просил, просил… никакого интима с Лайтом! Ты нарушаешь все свои обещания, ты предаёшь меня и всё, что клялся оберегать и защищать! Неужели этот дрянной прокуренный финн настолько вскружил тебе голову своей второсортной музыкой и заспанной физиономией?! А-а-ангел! Я тебя ненавижу!»

— Кирсти, послушай… чтобы любить тебя на постере где-то у чёрта на рогах, много усилий не надо. Но чтобы жить с тобой, а главное — спать, необходимо нечто большее, чем взаимное желание потрахаться и личное знакомство длиной с концерт. Для начала признаюсь, что не могу расслабиться в этой грязноватой обстановке бэкстейджа, не могу сосредоточиться на своём желании тебя и вообще… у меня есть кое-какие незаконченные дела.

— И что ты предлагаешь?