Девятая рота (сборник)

Они, пригибаясь за камнями, оглядываясь, обошли разгромленную позицию. Земля сплошь была усеяна стреляными гильзами, покореженным оружием и телами убитых – своих и чужих. В дальнем окопе лежали несколько бойцов с задранными на голову тельняшками и вырезанными во всю грудь кровавыми звездами.

– Суки… – всхлипнул Афанасий. – Суки… Суки!! – в истерике заорал он и вскочил, поливая от бедра камни, за которыми засели арабы, крича что-то перекошенным ртом. С той стороны раздалась ответная очередь.

Лютый стащил его вниз, вырвал из рук автомат. Афанасий бился в истерике, кричал и рвался обратно, Лютый несколько раз с силой ударил его кулаком в лицо. Тот наконец затих и заплакал, обхватив голову и раскачиваясь вперед и назад.

– Кто старший остался? – спросил Лютый.

Бойцы переглянулись.

– Никого.

– Слушай мою команду! – крикнул он. – По порядку рассчитались с того края!

– Первый!.. Второй!.. – послышались голоса. – Третий! Четвертый!.. Пятый!.. Шестой!..

– Седьмой, – откликнулся Афанасий.

Лютый подождал еще, оглядываясь.

– Восьмой! – закончил он счет. – Я с Афанасием здесь, остальные обошли всех, собрали патроны, что осталось! Ловушки смотри в оба!

Бойцы начали обходить мертвых – сперва осторожно просовывали руку под тело, шарили там, потом снимали рожок с автомата, дергали затвор, выбрасывая патрон из ствола, обыскивали карманы и подвески. Духи время от времени постреливали, заметив движение. Пули высекали осколки из камней, били в мертвые тела.

– Вода, пацаны! Вода! – Кто-то из бойцов нашел у землянки резиновую флягу, торопливо открутил пробку, поднес ко рту.

– Не трожь! – крикнул Лютый.

Боец смотрел безумными глазами то на него, то на плещущуюся во фляге воду. Лютый подскочил, выхватил флягу.

– Отравить могли. – Он выплеснул воду на землю…

Потом в окопе они выщелкали патроны из рожков в каску и поделили на восемь.

– По двадцать на нос. Четыре гранаты. Еще шесть подствольных.

– Кранты, – спокойно сказал кто-то. – На один раз отбиться не хватит.

Солнце зависло над высоткой, будто время навсегда остановилось в полдень. На всей позиции не было ни пятнышка тени. От раскаленной земли струился обжигающий легкие воздух. Один боец посматривал в сторону духов, остальные неподвижно сидели на дне окопа, привалившись спиной к стене, распахнув броню, закрыв лица полями панам, тяжело дыша пересохшим ртом.

– Чо молчат-то? Может, ушли? – не открывая глаз, спросил Афанасий.

– Да нет… сидят…

– Сколько времени?

– Хрен его знает. Часы стали…

– Они не уйдут, – сказал Лютый.

– Скорей бы уж тогда, – подал голос кто-то. – Чего тянут-то?..

– Ничего… – ответил Лютый. – Они тоже там на солнышке…

Боец присмотрелся в бинокль.

– Слушай, они там скучковались, человек пять. Может, достану из подствольника?

– Не тронь говно – вонять не будет, – откликнулся Афанасий. – Может, дотянем до своих.

– Где они, свои? – спросил кто-то. – Второй день уже… Одну бы вертушку. Только одну вертушку…

Снова повисло молчание. Афанасий вдруг гыкнул, затряс плечами от беззвучного смеха.

– Чо ты? – скосил глаза Лютый.

– Слышь, чо подумал… Где-то люди живут… по улицам ходят… Странно, правда?..

И снова молчание.

– Засуетились вроде, – сказал боец с биноклем.

Лютый тяжело поднялся, достал из кармана оптику от СВД, глянул.

– Готовятся, – сказал он. – Рота, к бою!

Бойцы зашевелились, застегивали бронежилеты, снимали панамы, надевали каски, поднимались, опираясь на приклад автомата. Уже невооруженным глазом видно было, как стягиваются духи к крайнему ряду камней.

– Сейчас пойдут, – спокойно, даже равнодушно сказал кто-то. – Пиздец нам.

– Знать бы, который из них Усама, – сказал Афанасий. – Глотку перегрызть напоследок.

Лютый, прижавшись щекой к прикладу, положил подбородок на камень, опустил глаза. Песчинки – каждая, оказывается, своей причудливой формы и цвета – перекатывались, разбегались кругами от его дыхания. Из-под приклада выбежал бронзовый жучок. Лютый закрыл ему дорогу пальцем. Тот деловито ощупал усиками огромный, как гора, палец, вскарабкался на него, спустился с другой стороны и побежал дальше по своим важным делам…

От камней раздался гортанный крик. Лютый поднял глаза, резко втянул воздух, раздувая ноздри, щуря глаза, готовясь к бою. Бойцы, оскалившись в застывшей на почерневших губах улыбке или играя желваками, подрагивая от напряжения, ждали.

Наемники пошли в последнюю атаку. Их было уже немного, но все же гораздо больше, чем то, что осталось от девятой роты. Они тоже давно потеряли счет убитым, счет времени, представление о цене своей и чужой жизни, для них тоже весь мир сжался до этого клочка выжженной каменистой земли, они тоже валились с ног от жары, отчаяния и нечеловеческой усталости, – и они первые не выдержали, встали в рост и пошли, стреляя от бедра и призывая на помощь Аллаха.

– Ну чо, пацаны, махнем по последней? – крикнул Афанасий.

Лютый вскочил из своего укрытия, оглядел лежащую за кладкой редкую цепочку бойцов и заорал, надсаживая голос:

– Рота, слушай мою команду! ВДВ, вперед!

Бойцы поднялись и с яростным криком бросились за ним навстречу противнику.