Девятьсот восемьдесят восьмой

Отправив двух охранников на поиски Курьяна, историк поманил за собой мавра, и тот легко спрыгнул с коня. Проследив за тем, куда отведут лошадь, Муса наконец кивнул и заявил, что готов. Человек князя смерил его подозрительным взглядом и, подумав несколько секунд, показал взглядом на саблю:

– Сними. С оружием нельзя.

Заметив, что стоявшие неподалеку дружинники, услышав эти слова, словно невзначай подошли ближе, Марсель усмехнулся: судя по всему, те опасались заморского гостя.

– Не спорь, – обратился он к мавру.

Помедлив немного, Муса все же подчинился и, отстегнув саблю вместе с ножнами, передал ее охраннику, заметив при этом:

– Потеряешь – голову оторву.

– Ну-ну, – усмехнулся тот, принимая оружие. – Что ж, пойдемте.

Больше не боясь поворачиваться спиной к безоружным спутникам, он повел их по коридорам и спустя всего две минуты открыл одну из тяжелых дубовых дверей.

– Располагайтесь.

Комната, в которой Марсель оказался, разочаровала его не только размерами, но и весьма скромным убранством. Даже по сравнению с избой, которую предоставил им Тимоха, покои, как их назвал Владимир, казались бедными и темными и скорее напоминали келью, чем жилое помещение. Тем не менее здесь было все необходимое, и историк кивнул охраннику:

– Благодарю! Передай князю, что я всем доволен.

– Да уж, передам, будь спокоен, – буркнул тот, уходя. Выглянув за дверь и убедившись в том, что в коридоре никого нет, если не считать дружинника, который находился достаточно далеко от комнаты и поэтому не мог их слышать, Марсель сделал знак Мусе говорить тише и прошептал:

– Все сложнее, чем я думал. Князь не хочет креститься. Он вообще ничего не хочет. И еще я, кажется, здорово его оскорбил.

– Что сказал? – спросил мавр.

– Что баба за него решения принимает. Не стоило, да?

– Зря, – осуждающе покачал головой Муса. – Убить могут.

– Вот и я тоже об этом подумал. Но пока мы еще живы, так что давай-ка вместе придумаем, что делать дальше.

– Какая баба? – Мавр, уловивший основную мысль собеседника, решил разобраться в ситуации.

– Некая Лада. Не знаю, кто она такая, но точно не жена князя.

– Почему в этом уверен?

– Просто знаю, и все, – нетерпеливо отмахнулся Марсель – не мог ведь он в разговоре ссылаться на летописи. – Но это не так важно. Она настраивает Владимира против нас. Скорее всего, ее подослали к нему.

– Муслимы? – нахмурился Муса.

– Не думаю. – Историк поразмыслил о том, кем на самом деле была эта таинственная девушка, и пока не мог дать определенного ответа на этот вопрос. – Она не склоняет князя к смене веры, напротив, настаивает на том, что нужно все оставить как есть.

Сказав это, Марсель замолчал. У него появилось ощущение, будто он упускает что-то очень важное, что находится на поверхности, но почему-то ему не видно. Попросив собеседника дать ему пару минут, он опустился на лавку и закрыл глаза. Лада казалась слишком образованной для простолюдинки – это было слышно по ее речи. К тому же его смущала и беспокоила ее поразительная осведомленность. Создавалось впечатление, будто она знала не только о цели его визита, но и многое из того, что даже ему было неизвестно. Может быть, Лада была шпионкой? Тайным агентом неизвестных врагов Владимира? Это многое бы объясняло: и ее влияние на князя, и нежелание менять что-то в укладе славян, чтобы они остались на прежнем уровне и потеряли бы сильных союзников. Но что-то подсказывало ученому, что это было не так, однако и собственной версии, которая могла бы хоть как-то объяснить произошедшее только что, у него не было. Как он ни старался, этот неизвестно откуда взявшийся персонаж не вписывался ни в одну из знакомых ему исторических ниш. Наконец, устав строить догадки, он повернулся к Мусе, который все это время терпеливо ждал.

– В общем, такие дела. – Марсель решил, что нужно еще раз обрисовать ситуацию, чтобы убедиться в том, что Муса все верно понимает. – Все оказалось сложнее, чем я предполагал. Князь не жаждет переходить в лоно православной церкви. Дурные мысли ему нашептывает какая-то девица, которая имеет на Владимира большое влияние. Чтобы выиграть немного времени, я нагрубил ему, так что нам может грозить серьезная опасность. Сглупил, не спорю. Пока есть время, можешь уезжать, я пойму. Но решать нужно прямо сейчас, иначе потом будет поздно.

– Останусь, – просто ответил мавр, словно речь шла не о его жизни, а о каком-то пустяке. – А девица… Что делать будешь?

– Не знаю. Очень странная она. Что-то в ней есть такое, чего я никак не могу понять.

– Мешает – можно убрать. Богоугодное дело.

– Что? – не сразу понял Марсель. – Убить ее? Нет! Совсем не богоугодное дело, а очень даже наоборот. И вообще, чтобы впредь я от тебя таких предложений не слышал, понял? Убивать можно, только если на тебя нападают. Всевышнему противно, когда подобные дела совершаются с его именем на устах.

– Раньше учил иначе, – нахмурился мавр. – Говорил, что можно.