Девятый Дом

Но то же чувство сопутствовало ему во всем. Магии должно было быть больше. Не представлений клоунов в унылом гриме и скучных иллюзионистов. Не карточных фокусов. Обещанная ему магия таилась в стенках гардеробов, под мостами, в зеркалах. Она была опасна и обольстительна и не пыталась развлекать. Возможно, если бы его вырастили в обычном доме с качественной изоляцией и аккуратно подстриженной лужайкой на переднем дворе, а не под сенью ветхих башен «Черного вяза» с его озерами мха, неожиданными, зловещими шипами наперстянки, вездесущей мглой, прокрадывающейся сквозь деревья в осенних сумерках, – возможно, тогда бы у него и был шанс. Возможно, если бы он жил где-то вроде Феникса, а не в проклятом Нью-Хейвене.

Мгновение, предопределившее его судьбу, даже не принадлежало ему по-настоящему. Ему было одиннадцать лет, и он был на пикнике, организованном Рыцарями Колумба, куда он отправился по настоянию их домработницы Бернадет, потому что «мальчикам нужен свежий воздух». Как только они приехали на мыс Лайтхаус, она тут же уединилась в шатре с подругами и тарелкой фаршированных яиц и велела ему идти играть.

Дарлингтон нашел компанию мальчиков своего возраста, или они нашли его, и они весь день бегали наперегонки и участвовали в праздничных конкурсах, а, когда те им наскучили, стали придумывать собственные игры. Каким-то образом высокий, стриженный под ежик мальчик по имени Мэйсон с кривыми зубами стал в этот день у них за главного – он решал, когда есть, когда плавать, когда игра надоела, – и Дарлингтон с радостью шел у него в кильватере. Когда им надоело кататься на старой карусели, они пошли к краю парка, где открывался вид на пролив Лонг-Айленд и Нью-Хейвенскую гавань в отдалении.

– У них должны быть лодки, – сказал Мэйсон.

– Типа моторок. Или гидроциклы, – сказал мальчик по имени Лиам. – Было бы круто.

– Ага, – сказал еще один мальчик. – Мы могли бы добраться до американких горок.

Этот мальчик был с ними весь день. Он был маленьким, и на лице его густели песочного цвета веснушки. За день у него обгорел нос.

– Какие американские горки? – спросил Мэйсон.

Веснушчатый мальчик показал куда-то на другой берег залива.

– Там, где все эти огни. Рядом с пирсом.

Дарлингтон вглядывался вдаль, но не видел ничего, кроме угасающего дня и плоской береговой косы.

Мэйсон посмотрел, потом сказал:

– О чем ты, блядь, толкуешь?

Даже в сгущающемся сумраке Дарлингтон заметил, как по лицу веснушчатого мальчика разлился яркий румянец. Мальчик засмеялся:

– Ни о чем. Я просто над вами прикалывался.

– Мудила.

Они вышли на узкую пляжную полосу, чтобы побегать в волнах, и этот момент забылся. А вспомнился только через несколько месяцев, когда дед Дарлингтона развернул за завтраком свою газету, и Дарлингтон увидел заголовок: «Вспоминаем Сэйвин Рок». Под ним была фотография больших деревянных американских горок, выступающих над водами пролива Лонг-Айленд. Подпись под картинкой гласила: Легендарная «Гроза», самый популярный аттракцион в парке развлечений «Сэйвин Рок», уничтоженный ураганом в 1938 году.

Дарлингтон вырезал фото из газеты и приклеил его над своим столом. В тот день на мысе Лайтхаус тот обгорелый веснушчатый мальчик видел старые американские горки. Он был уверен, что все они их видят. Он не притворялся и не шутил. Он был удивлен и смущен, а потом быстро заткнулся. Как будто что-то подобное уже случалось с ним прежде. Дарлингтон пытался вспомнить, как его звали. Он спрашивал Бернадет, нельзя ли им пойти к Рыцарям Колумба на бинго, обед в складчину, на что угодно, лишь бы снова встретить этого мальчика. В конце концов его дед положил этому конец, проворчав: «Не пытайся превратить его в проклятого католика».

Дарлингтон повзрослел. Воспоминание о мысе Лайтхаус побледнело. Но он так и не снял со стены фотографию «Грозы». Он забывал об этом на недели, иногда на несколько месяцев, но он так и не смог отделаться от мысли, что он видит только один мир, в то время, как, возможно, существует множество миров, множество затерянных мест, возможно, даже затерянных народов, которые могут ожить для него, если он только достаточно приглядится или найдет правильные волшебные слова. Книги с их обещаниями заколдованных дверей и тайных мест все только усугубили.

Со временем и постоянными мягкими разочарованиями взросления это чувство должно было угаснуть. Но первым местом, куда поехал на старом мерседесе деда шестнадцатилетний Дарлингтон, в бумажнике которого лежали только что полученные водительские права, был мыс Лайтхаус. Он стоял на обрыве над водой и ждал, пока перед ним откроется мир. Много лет спустя, когда он познакомился с Алекс Стерн, ему пришлось сдержать порыв привезти туда и ее, чтобы посмотреть, не появится ли перед ней «Гроза», как всякий другой Серый, – рокочущий призрак радости и веселого ужаса.