Девятый круг

– С материалами работали исключительно младший инспектор Пуэрто, оперативный уполномоченный в этом деле, агенты НРЦ и я. У меня же удостоверение Интерпола. В чем проблема?

– «Предсмертные» записки – очень тонкая материя. Если сведения о них просочатся, мы потеряем единственное доказательство, объединяющее эти убийства в отдельную серию. Любой дурак сможет совершить похожее преступление, сымитировать стиль записок, и мы не распознаем имитатора. Следствие находится в компетенции данного управления, а не Интерпола.

– Гонсалес, – проговорил Себаштиану, не повышая тона, – записки не имеют никакого отношения к нашему разговору. Вы отлично понимаете, что бригаде нужна помощь, как, впрочем, и то, что следствие продвигается благодаря выводам, сделанным вовсе не вами. Переходите к сути.

Себаштиану не стоило большого труда сохранять выдержку. Комиссар старательно подготавливал почву, чтобы выдвинуть свои требования, так что оставалось лишь ждать, когда он закончит.

– Еще кофе?

Себаштиану решительно отказался. Гонсалес наслаждался ситуацией: чувство превосходства над Португальцем было ему внове, и он собирался использовать случайное преимущество на все сто процентов. Он встал, подошел к кофеварке и вновь наполнил свою чашку.

Беатрис начальник подчеркнуто не замечал, словно в кабинете ее не было. Гонсалес уверенно разыгрывал партию, и унижение Беатрис, видимо, являлось частью стратегического замысла. У Себаштиану закралось подозрение, что комиссар втайне вожделел ее. Да, в дополнение к его амбициям им не хватало только ревности. Беатрис была обворожительно хороша, и легко представить, до какой степени ненависти мог довести отказ мужчину типа Гонсалеса.

– Я человек разумный, – начал комиссар, – и не хочу никому вставлять палки в колеса. Я предпочел бы… – он возвел глаза к потолку, тщательно выбирая слова, – уладить столь деликатные и принципиальные проблемы по-дружески. Или цивилизованно, если угодно.

– А точнее, вы хотите, чтобы результаты моего расследования исходили непосредственно из вашего кабинета, – подвел черту Себаштиану. Стало быть, он не ошибся, Гонсалес действительно хотел присвоить плоды его работы. Интересно, давно ли он задумал разыграть эту партию?

– Я поверить не могу, – взорвалась Беатрис.

– Было бы намного лучше – для вас – не вмешиваться в разговор, – резко оборвал ее Гонсалес. – Ваше положение более чем щекотливое, младший инспектор.

– Я считаю предложение приемлемым, – сказал Себаштиану. Он ставил перед собой цель раскрыть преступление, а не стяжать славу: за орденами он не гнался.

Гонсалес развалился в кресле и умиротворенно улыбнулся. Приятно чувствовать себя победителем.

– Замечательно. Завтра утром я хочу получить полный отчет о ходе следствия и копии документов, собранных к настоящему моменту. Кстати, я предпринял первый шаг и приказал арестовать Хакобо Роса. Как мы вытянем у него информацию – заставим понервничать или уговорим по-хорошему, – мне безразлично.

– Черт побери! – вскричала Беатрис. – Рос? Вы должны отменить приказ. Рос и так взвинчен до предела, и мои коллеги ни на шаг от него не отходят. Партию вы выиграли, но дайте разыграть кон с нашим раскладом.

Себаштиану вспомнил, что еще не успел рассказать Беатрис о своих подозрениях насчет дель Кампо. И нехорошее впечатление, сложившееся у инспектора в результате разговора с психиатром, их только усилило. Было бы чудесно, если бы Гонсалес ничего не пронюхал, а то комиссар снова натворит глупостей.

Гонсалес внезапно встал, улыбаясь во весь рот.

– Отлично, Пуэрто. Но мне нужен отчет. Не вынуждайте меня действовать жестко. Признателен за визит, профессор. Я рад, что мы поняли друг друга.

– Вот сукин сын! – вскричала Беатрис, едва они очутились за порогом кабинета комиссара.

Себаштиану ничего на это не ответил.

– Как ты можешь… Тебе что, на все наплевать? Этот козел нас шантажирует и… Нуда, конечно!

Крупными шагами она устремилась к лестнице, бормоча, что ей нужно глотнуть свежего воздуха. Себаштиану дал ей уйти и неторопливо стал спускаться следом. Выйдя на улицу, он сделал глубокий вдох, очищая легкие от тяжкого воздуха, насквозь пропитанного табачным дымом, которым он дышал целый час в кабинете Гонсалеса. У входа в комиссариат дежурил полицейский в форме.

– Если увидите младшего инспектора Пуэрто, передайте, что я жду ее в кафе на углу, – обратился к нему Себаштиану.

Полицейский кивнул.

– Она только что вышла.

– Я знаю. Все же передайте ей, пожалуйста.