Девятый круг

– Послушай, Себаштиану, – выпалил приятель озабоченно.

– Говори.

– Маленькая нестыковочка. Сегодняшняя встреча отменяется. Я уезжаю из Мадрида на пару дней, так что, извини, не смогу передать тебе остальные документы.

Себаштиану разочарованно прищелкнул языком. Ему придется вернуться на работу. Он все же преподавал в университете, и на носу была экзаменационная сессия. Лишних сотрудников, к сожалению, на кафедре антропологии не имелось, и отсутствие одного из профессоров, пусть даже кратковременное, не останется незамеченным.

– Ну что ж поделаешь, – смирившись с обстоятельствами, сказал Себаштиану. – Пришли мне материалы в Лондон по электронной почте.

– Хорошо. Но ты пропустишь пресс-конференцию. А я-то собирался достать тебе билеты в ложу. Как на футбол. Уверен, там яблоку негде будет упасть. Но мне особенно жаль, что я не смогу лично тебя проводить.

– И мне тоже. Но ждет работа и банда юнцов с большим самомнением и буйным воображением, кого нужно научить мыслить общечеловеческими категориями. В любом случае остаемся на связи. Держи меня в курсе, поскольку у меня странное предчувствие.

Возникла пауза.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю, как объяснить. Некое ощущение, которое мне пока сложно описать. W повторяю, мне нужно передать тебе одну вещь, возможно, очень важную, – сказал Себаштиану, вспомнив об осколке ампулы инсулина. – Я оставлю пакет на твое имя у привратника.

– Вот тебе раз, теперь ты напускаешь туману. Между прочим, никто тебя за язык не тянул.

– Я прочитаю протоколы и скажу яснее.

– Себаштиану, давай поступим иначе. Я пришлю к тебе водителя с краткими отчетами по двум эпизодам. Все документы дать тебе не могу, так как я еще с ними не закончил, но хоть что-то, чтобы ты стал разговорчивее.

– Превосходно. Но в течение часа, не позже. Потом мне нужно уйти.

– Договорились.

Морантес не подвел, досье с материалами по двум первым убийствам привезли довольно быстро. Себаштиану сказал Морантесу чистую правду: маньяк проявлялся поразительно часто. Как правило, после каждого убийства наступает период эмоционального затишья, серийнику требуется передышка, пока не завершится цикл реконструкции фантазии и навязчивые желания не подтолкнут его к новому преступлению. Тут уместна аналогия с массивной скороваркой: после того, как частично выпущен пар, внутреннее давление понижается и проходит некоторое время, прежде чем оно снова возрастет настолько, что зазвучит свисток.

Себаштиану устроился на одном из мягких диванов в гостиной. Он нетерпеливо вытряхнул документы из большого белого конверта, взглянул на часы и огорченно засопел. До начала конференции, где ему предстояло выступать, осталось меньше двух часов, а ведь еще нужно доехать до Автономного университета.[19]

В руках у Португальца оказались две подборки документов, сколотые по отдельности скрепками; их предваряла записка приятеля, гласившая: «Посмотрим, что ты извлечешь из этого».

Первый отчет содержал данные по убийству Ванессы Побласьон, известной как мадемуазель Нуар. Проститутка оказывала услуги садо-мазо, принимая клиентов в своей квартире в «австрийском» Мадриде.[20] Она также участвовала в шоу лесбиянок в низкопробном столичном кабаке два раза в неделю, что служило неплохой прибавкой к доходу от постоянной клиентуры. Ее квартира, окнами выходившая на мост Сеговии, была воплощением кошмара, апофеозом которого являлся пыточный зал с богатейшей коллекцией соответствующих атрибутов, включая маски и кожаную амуницию, цепи и ремни, плети и прочие орудия для истязаний, клетки и «коня». Убийца пришел в дом, очевидно, по предварительной договоренности. Вероятнее всего, он связался с жертвой по одному из объявлений, опубликованных в специальных журналах. Он хладнокровно задушил женщину шелковым шнуром, раздел донага и сотворил с ней нечто невообразимое, воспользовавшись различными приспособлениями из коллекции жертвы. Полицию вызвали соседи, которых в течение нескольких дней беспокоило исходившее из квартиры зловоние. Взломав дверь, полицейские обнаружили два трупа в комнате – на тело Ванессы убийца положил мертвую птичку. Вокруг одной из лапок была обернута записка, вещавшая о похоти, наказании и самоубийстве:

«Если ты хочешь действительно понять причину моего поступка, разгадай тайный смысл этого письма. Человек, безудержно потакая самым низменным страстям, уподобляется дикой твари. Утопая в пучине распутства и сладострастия, он неминуемо теряет человеческий облик. Предаваясь плотским наслаждениям, он заслуживает звания не человека, но животного. Однако лишь от нас зависит решение освободиться от земных пут, наложив на себя руки».