Девятый круг

Себаштиану улыбнулся и кивнул головой, заведомо зная, что не позвонит. Где-то раздался бой часов, и стая голубей вспорхнула в небо как раз в тот момент, когда Себаштиану медленно побрел к выходу.

Кладбище Альмудена находится на востоке Мадрида. Себаштиану вышел из главных ворот в двенадцать тридцать и заторопился к стоянке такси, тщательнее обмотав шею шарфом. Стремительно холодало, к тому же начал накрапывать дождь. Себаштиану посмотрел на часы – одно из больших электронных табло, развешанных по городу на площадях и перекрестках, и дождался, когда они покажут температуру воздуха: два градуса. «Почти как в Лондоне», – подумал он.

Себаштиану сделал знак одному из таксистов на стоянке и, усаживаясь в машину, попросил отвезти его в центр. Такси спустилось вниз по проспекту Дарока и поехало к центру по безлюдным в Святую неделю улицам. Себаштиану смотрел по сторонам, стараясь не думать о недавно разыгравшейся сцене. Он с любопытством поглядывал в окошко, вспоминая знакомые улицы и площади. Как обычно, когда в Мадриде идет дождь (несмотря на тот факт, что многие жители удрали из города на праздники), на дороге образовался плотный транспортный затор. Муниципальный постовой, упакованный с головы до пят в непромокаемый люминесцентный плащ, с должным усердием пытался по мере сил нормализовать ситуацию, опровергая общественное мнение о беспомощности городской полиции.

Себаштиану закрыл глаза, убаюканный плавным движением машины. Мысленно он вновь перенесся на кладбище.

Хуан Аласена был сыном одного из лучших друзей покойного отца. Себаштиану хорошо его знал в детстве, но имел весьма смутное представление о том, каким человеком он стал, повзрослев. В последние годы они встречались редко. Хуан производил впечатление любителя легкой жизни, кутилы и ловеласа, так и не остепенившегося, не склонного обременять себя обязательствами.

Иное дело – его отец, известный предприниматель, блестящий и успешный, стоявший на пороге ухода на покой, со строгими старомодными взглядами, сформировавшимися в прошлом столетии. Понятно, что человек, привыкший полагаться на содействие властей, растерялся, столкнувшись с более чем формальным отношением к нему следователей. Но детективы сейчас по горло заняты проверкой рабочих версий, медицинской экспертизой и сбором вещественных доказательств, так что у них, как ни цинично это звучит, совершенно нет времени на сострадание к семье погибшего.

Себаштиану решил, что честно постарается сделать все возможное, чтобы разузнать о деле Хуана. При этом он не питал иллюзий, будто дон Клаудио удовлетворится неполными сведениями. В кругах профессионалов Себаштиану пользовался уважением и мог похвастаться дружескими связями в полиции, но так уж повелось, что оперативники всегда неохотно шли навстречу тем, кто от имени родственников пытался вытянуть у них конфиденциальную информацию. Такие партии, как правило, разыгрываются втемную. Поэтому перед Португальцем стояла довольно сложная задача, учитывая сжатые сроки и плотность графика. Во время своего пребывания в Мадриде он предполагал разобраться с делами, которые до сих пор откладывал в долгий ящик, а вечером в понедельник ему предстояло читать доклад о тенденциях суицида среди подростков на конференции, куда были приглашены крупнейшие эксперты со всего мира.

Такси резко затормозило. Себаштиану открыл глаза и с тяжелым вздохом достал мобильный телефон из внутреннего кармана пиджака. Просмотрев записную книжку, он активировал нужный номер.

– Слушаю вас.

Услышав голос старого друга, Себаштиану невольно улыбнулся.

– Морантес? Это Себаштиану.

Возникла секундная пауза.

– Быть не может, Себаштиану! Где пропадаешь?

– Я в Мадриде, по делам. Если ты свободен, приглашаю выпить по рюмочке.

– С удовольствием. Куда пойдем? – с готовностью согласился собеседник.

В конце концов они остановили выбор на известном пивном баре в центре, и Себаштиану снабдил таксиста новым адресом.

Бар «Ла-Ардоса» на улице Колумба принадлежал к числу излюбленных баров Морантеса. Дело даже не в том, что старинная таверна, уютно устроившаяся в знаковом районе города, отличалась особой атмосферой, просто лучше пива, чем предлагали в «Ла-Ардосе», в центре Мадрида было не сыскать. Не говоря уж о превосходной тортилье[7] из картошки с луком. Стены бара, сравнительно небольшого, украшали изразцы с изображением быков, в глубине высилась солидная стойка, радовавшая глаз изобилием кранов и бутылок с пестрыми этикетками, а вместо столов в зале стояли три большие деревянные бочки. К бочкам прилагалось по паре табуретов, и это были все удобства, на какие могли рассчитывать посетители, заглянувшие сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться. День был в разгаре, когда Себаштиану переступил порог бара. Морантес уже дожидался его, коротая время за первым стаканом пива.