Девилз-Крик

Твой отец знал истинное значение жертвоприношения, дитя мое. Он тоже когда-то был приверженцем ложной веры, последователем еретического бога. Но он увидел истинный свет, идущий не сверху, а снизу. Он прочел Священные Писания Старых Обычаев, запечатлел эти древние слова в своем сердце и пошел узкой тропой единой истинной веры. Он пролил свое семя ради меня. Страдал ради меня. Отдал свою жизнь ради меня. И я вытащил его из когтей смерти, освободил из земных границ, поскольку земля – это мое царство. Ни одна земная клеть не удержит тебя, если ты будешь страдать ради меня, Бобби. Твой отец – мой апостол. Разве ты не хочешь быть таким же?

Раздался металлический звон, и крест упал на пол. Бобби втянул в себя воздух и отвернулся, смаргивая с глаз темные слезы. Что-то пластмассовое скоблило по деревянному полу. Голос стал громче.

Сейчас твоя жена – одна из моих детей. Я могу освободить ее из земной неволи и вернуть ей жизнь, украденную у нее. Сделал бы твой ложный бог для нее такое? Все эти ночи я один слышал твои молитвы, пока твоя дорогая Джанет гнила в земле. Я один слышал, как ты мучился, как тихо звал ее, чтобы она вернулась. И по велению Старых Обычаев, сын мой, я еще раз дам ей жизнь, если ты откроешь свое сердце и будешь страдать ради меня. Разорвешь ли ты свою душу на куски, чтобы стать со мной одним целым? Будешь ли страдать, чтобы твоя жена снова была с тобой?

Бобби отвернулся и зажмурился, изо всех сил пытаясь сдержать подступающую к горлу мерзкую грязь, медленно заливающую его изнутри.

– Дорогой, – прошептала Джанет Тейт, ее теплое дыхание защекотало ему ухо. – Разве ты не хочешь, чтобы я вернулась? Мы можем начать все сначала. Можем снова стать единым целым и родить нашему господу еще одного ребенка. Можем отдать Райли Безымянному и начать все заново.

Скрежет усилился, превратившись в шаги, приближающиеся к кровати. Бобби захотелось закрыться одеялом, как маленькому ребенку, спрятаться от монстра, молясь, что если он не увидит его, то чудовище тоже не разглядит. Тварь, говорящая с ним, была не его женой, мертвой или живой. Тварь, говорящая с ним голосом его жены, была лжецом, марионеткой темного бога, которого отец вызвал из-под земли. Настоящая Джанет никогда и ни на что не променяла бы Райли.