Девилз-Крик

Дэвид Белл занимался не только публичными выступлениями. Будучи Великим Драконом Стауфордского Братства Белой Чистоты, Дэвид Белл привел своих облаченных в белые простыни собратьев на организованный «протест» перед домом Имоджин Тремли. Их усилия не увенчались успехом. «В этой ведьме еще осталось немного магии», – сказал отец. И в последующие недели Братство затихло, но слухи о колдовстве Джини Тремли и ее связи с церковью только начинали всплывать на поверхность. Оззи не знал наверняка, но подозревал, что старик тоже имел к этому отношение.

Такой маленький городишко, как Стауфорд, буквально жил слухами. Почти ежедневно производил драмы, и больше всего любил всякие байки про страшилищ. Старуха Тремли соответствовала всем этим требованиям, даже несмотря на то, что Джейкоб Мастерс выбыл из игры. И за годы, прошедшие после разрушения церкви, у всех была своя история Тремли. Они либо видели странные огни, пульсирующие в верхних окнах ее дома, слышали зловещее пение, просачивающееся сквозь стены, либо знали кого-то, кто видел это и слышал. Поезд сплетен покинул станцию, и на всех парах мчался вперед, а старуха была крепко привязана к рельсам. Оззи почувствовал к ней укол сочувствия, но это ощущение приглушил алкоголь в крови.

Все люди в Девилз-Крике заключили грязную сделку, особенно те, кто выжил. То, что случилось с этими детьми, было неправильно. Возможно, они выросли и избавились от клейма. Возможно, то, что с ними произошло, ускользнуло в тень стауфордской истории. Но это не изменило того факта, что со всеми ними обращались плохо. Видит бог, в детстве он так же плохо обращался с ними и полагал, что ему придется за это ответить. «Когда-нибудь», – сказал он себе.

Его мысли снова вернулись к Сьюзан, и он задался вопросом, где она. Разве она не говорила, что скоро вернется? Разве не хотела принести ему ужин?

Он уже не помнил. Память затуманилась. Они поговорили по телефону, он рассказал ей о своих подозрениях в отношении Зика, и что-то случилось. Голос у нее стал холодным, механическим. «Каким-то чужим, – подумал он. – Она изменилась».

Оззи вспомнил широко раскрытые глаза Зика, его покрытое прожилками лицо, растянутое в неестественной улыбке, такой широкой, что щеки будто треснули пополам, а его рот мог проглотить весь мир целиком.

– У нее был его голос, – пробормотал Оззи во тьму. По рукам пробежал холодок. Он нащупал одеяло, накинутое на спинку дивана, и натянул себе на плечи, чтобы согреться, но теплее не стало. Сон не принес утешения, ему снилось ужасающее лицо Зика, улыбающееся в темноте.

5

Джек неловко ерзал на стуле. Перед лицом у него висел микрофон, и он поглядывал на него, пока Стефани усаживалась за свой стол. Через звуконепроницаемое стекло он заметил Райли. Увидев, что Джек смотрит, молодой человек отвернулся, переведя взгляд на телефон, который держал в руках.

– Итак, – произнесла Стефани, поворачиваясь к Джеку лицом. – Мы готовы начинать. Все хорошо?

Джек выдавил улыбку. Даже обретя славу в мире искусства и кино, ему никак не удавалось отделаться от мандража перед интервью. И хотя он говорил себе, что всего лишь разговаривает со Стефани, этот факт лишь еще больше усиливал волнение. Возможно, из-за того, что она знала, откуда он берет свое вдохновение. В детстве они вместе испытали тот ужас, и если кто-то и мог понимать его, то только она.

– Эй, ты в порядке?

– Хм? – Джек моргнул, вырванный из задумчивости. – Да, извини. Я всегда… напрягаюсь, когда занимаюсь подобным.

Стефани улыбнулась.

– Не беспокойся. Мы работаем не вживую. Наш разговор будет записываться, и лишь с твоего благословения мы выдадим его в эфир. Договорились?

– Договорились.

– Хорошо, – сказала Стефани, нажимая кнопку на пульте. Замигала красная лампочка. – Сейчас мы запишемся, а потом я сделаю вступление. А пока давай немного поговорим о твоей истории. Ты родом из Стауфорда. Почему же ты покинул этот наш красивый городок? – Услышав вопрос, Джек сморщил нос, и Стефани усмехнулась. – Будьте честны, мистер Тремли.

Он выпалил первое, что пришло ему на ум.

– Потому что для меня здесь ничего нет. То есть давайте посмотрим правде в глаза. Стауфорд, штат Кентукки, нельзя назвать мировой столицей искусства, понимаете?

Стефани ухмыльнулась.

– Приятно же, когда выскажешься, не так ли?

– Конечно. Этого же не будет в реальном интервью, правда?

– Конечно, не будет. Просто хочу, чтобы ты расслабился. Разговор будет о твоем искусстве.

Пока они говорили, время тянулось незаметно, и Джек забыл о своих опасениях, погрузившись в ритм беседы. Он не думал о перезаписи, пока Стефани не задала последний вопрос.

Она прочистила горло.

– Большинство слушателей нашей прекрасной радиостанции знают, что у меня дома хранится репродукция твоей самой известной картины.

– Правда?

– Да, висит прямо над унитазом.

Джек рассмеялся.

– Думаю, это подходящее место для нее.