Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая

— Мои губы и язык соскучилась по твоему члену, — тихо прошептала я и, поудобнее разместившись между его ног, аккуратно начала расстегивать ширинку его брюк, собираясь освободить моего мужчину от ненужной одежды.

Я сидела, зажатая коленями Ричарда, и навинчивалась горлом все глубже и глубже на его член, выписывая головой восьмерку. Отдать должное, практика давала свои результаты, и сейчас я гораздо спокойнее принимала своего мужчину горлом, легче перенося рвотный рефлекс. Сделав несколько глубоких фрикций, Ричард жестко начал вбиваться в мое горло, и его мощные удары отдавали в ушах. Уже чувствуя своего мужчину без слов, изучив его привычки, я начала медленно высовывать язык, ощущая глоткой, как головка члена становится все объемней. Он все интенсивнее сдавливал мой затылок тяжелой горячей ладонью, и я непроизвольно простонала, то ли от возбуждения, то ли прося пощады. Но он продолжал, и я не возражала. Я ласково прошлась пальцами по его паху, как он любил, а он все сильнее и глубже продолжал вбиваться в мой рот. Я уже ощущала горлом, что он на грани, что он вот-вот кончит, но он тянул. Я знала, что мой Дьявол иногда надолго мог растягивать удовольствие, терзая мой рот, и я не возражала — я любила доставлять ему это наслаждение.

— Я хочу трахнуть твои волосы, — услышала сквозь толчки я его тихий голос, и меня освободили.

И вот я, уже уткнувшись лицом в его бедро, нежно ласкала пальцами его стальные голени, а он, намотав мои локоны на член, направлял ладонь вверх-вниз по всей длине своего ствола в быстром жестком ритме. Он больно тянул меня за пряди, но я не обращала внимания — я медленно вела языком по его бедру, ощущая его напряженные мышцы и мускусный запах его возбуждения. Дойдя до паха, я начала ласково играть языком с его яичками, обхватив их ртом, как он меня учил, насколько это позволяла поза. Ощущая, что мой мужчина в очередной раз на грани, я накрыла рукой его ладонь, пока он продолжал быстрые фрикции. Обхватив мои пальцы своими, он задавал нужный темп, и я, чувствуя его тяжелый, на пределе напряженный член в коконе из моих волос, нежно прильнула к его бедрам, не сбиваясь с ритма.

— Рот, — тихо приказал он, и я, изучив и этот ритуал, широко раздвинула губы и вновь приняла его член глубоко в себя, чувствуя во рту свои волосы.

Послышался глубокий вдох, звериный рык, и теплая липкая струя спермы ударила мне в горло.

Я, освобожденная, облегченно выдохнула и, чувствуя во рту белковый привкус своего мужчины, подняла на него взгляд. Его лицо было спокойно, он лишь восстанавливал свое дыхание, а ртуть в его глазах уже меняла свою окраску на более светлую. Ричард, обхватив полу своей рубашки, начал вытирать мое лицо от слез и слюны — еще один ритуал моего Дьявола, и я улыбнулась, принимая его заботу с любовью.

Пока он проходился по моим щекам дорогой белой тканью, я внимательно рассматривала его спокойное лицо и очень надеялась, что он будет скучать по моим ласковым и любящим прикосновениям.

“Как по мне, а прощальная оральная ласка перед Испанией у нас удалась”, — растянув губы в довольной усмешке, произнес мой Черный Лебедь, и я была полностью с ним согласна.

Глава 48

Я сидела на уютном диване в салоне Боинга и в обнимку с лэптопом заучивала очередную фразу на испанском.

Иногда, когда мне хотелось расслабить глаза, я переводила взгляд на Аврору, сидевшую рядом с пяльцами в руках. Она медленно вела иголкой сначала вверх, затем вниз, аккуратно вырисовывая стежки на ткани, и это завораживало.

— Очень красиво получается, — улыбнулась я рассматривая яркий бутон мака, вырисовывающийся на канве.

— Спасибо, — улыбнулась она, на секунду отвлекшись от вышивки.

— У вас здорово получается…

— Наверное, это не совсем молодёжное занятие, но я вышиваю, сколько себя помню. Это успокаивает и упорядочивает мысли. Правда, моя старшая сестра всегда считала это пустой тратой времени.

— Я так не считаю, — покачала я головой. — Мне кажется, так проявляется ваше творческое начало. Вы тоже рисуете, как художник, только не красками, а нитками.

— Спасибо, — вновь оторвала она взгляд от канвы и спросила: — А у вас как проявляется творческая жилка?

— Вы задали хороший вопрос. Не знаю. Я, скорее, хранитель творчества, его почитатель.

Она внимательно посмотрела на меня и, чуть склонив голову набок, задумчиво произнесла:

— Вы любите живопись. Разбираетесь в картинах. Можете отличить дешевую безвкусицу от талантливой работы. Вы когда нибудь рисовали?

— Только в школе… — пожала я плечами.

— И?

— Рисовала я сносно, но я бы не назвала свои школьные рисунки талантливыми. Так… прикрепить магнитиком на холодильник и похвастаться родителям. Меня больше тянуло к музыке, если честно, — грустно улыбнулась я и, вспоминая тот период, добавила: — А потом стало не до рисования, и не до музыки. Сложно все было.

— Обстоятельства были выше вас, — то ли спросила, то ли констатировала Аврора и внезапно произнесла: — Может быть, именно они и мешали проснуться таланту.

— Может быть… — не стала я возражать.

— Почему бы вам не попробовать?

— Рисовать? — удивилась я.