Девочка Эмина

Альберт протянул руку, и я схватилась за нее. Эмин ведь разрешил… Альберт рывком поднял меня, а следом начал колошматить железную сетчатую перегородку — за ней единственной во всем мостовом ограждении был спуск под мост.

— Подожди… Подожди же! Мы должны спасти Эмина, — кричу безумно, — Эмин!

Но Эмин был слишком далеко. Они увлеклись борьбой, позабыв о главном. О Басмановых.

— Некогда спасать, Диана! — Альберт запыхался, к нам стремительно приближались.

Эмину до нас уже не добраться, им занялись. Я была уверена. Сколько машин у Басмановых? Три, и в каждой по четыре человека минимум. На них натравили две машины. Третья где-то рядом… но я молилась лишь о том, чтобы Эмина оставили живым.

Я услышала хлопки дверей. Они прозвучали совсем рядом. За нашими спинами. Я с опозданием поняла, что это внедорожники Басмановых освещали нам дверь, которая не поддавалась и не открывалась.

Ночь, выход на пляж запрещен… это ведь логично. Почему же тогда ты ломишься сюда, Альберт? Я не понимала, но деваться было уже некуда. В борьбе с Альбертом мой муж забыл о куда более сильном противнике.

И поэтому, когда третья машина съехала с дороги и загородила нам единственный путь на пляж к спасению и бегству, это стало логичным концом.

Для меня.

Прозвучал еще один скрежет — финальный. Произошло столкновение третьего внедорожника с мостовым ограждением. Альберта откинуло в ограждение. Это было перекрытие всех путей, всего кислорода.

Это был финал.

— Эмин!

Я закричала, почувствовав чужие руки на своих плечах. Меня крутанули так резко, что в глазах на миг закружилось. И я не сразу встретилась взглядом со жгучими глазами, что в темноте казались мне почти черными.

Сзади распахнулась дверь. Меня оперативно затянули внутрь покореженной машины.

— Превосходно сработали, москвичи, — похвала из чужих уст пробрала меня до дрожи.

Глава 32

Эмин

— Я отдал ее тебе.

Не узнаю свой загробный голос.

Прочищаю горло, чтобы продолжить кричать, и сжимаю разбитые к чертям костяшки.

— Ну давай! Вали на меня! — злится Альберт.

Сжимаю челюсти, ведясь на эмоции.

— Я отдал ее впервые. Тебе. И тут же ее потерял. Совпадение?

Поворачиваюсь к Смертнику, который неровно дышит к Диане. К моей жене, которую увезли на моих глазах.

На моих глазах! А я даже тачку не смог завести, чтобы поехать следом.

Протаранили железо. До механизма. Умело раздолбали тачку на пустом одичалом мосту.

— Ты можешь винить кого угодно, но в первую очередь виноваты твои амбиции. За тебя, Эмин.

Смертник поднял бокал с виски и осушил его залпом.

Тоже кроет отчаянием? И как давно он позарился на мою Диану?

Прищуриваюсь, делая глоток следом. И не свожу с него глаз.

Недавно в этой квартире я его едва не убил. Сейчас понимаю, что следовало. Не было бы встречи на мосту. Не было бы похищения. Диана была бы рядом со мной.

Сколько — одному богу известно, но сейчас она была бы рядом со мной.

Кровь бурлит бешено, разгоняя безумие по венам. Безумие началось. Меня кроет без нее.

Всему конец.

Я забываю о Смертнике, когда его вновь распирает злость.

Его злость распирает, а меня наваждение, безумие, эмоции.

Злость двигает вперед, а эмоции толкают назад. В этом Смертник силен. В этом он сильнее меня.

— В этом дерьме нужен холодный расчет. Холодная голова! А тебя кроет не по-детски, едва на твою жену кто-то глаз положит…

— А ты на нее положил? — прищуриваюсь, отпивая алкоголь.

— Ты придурок, Эмин!

— Отвечай.

Тянусь к кобуре. Неосознанно. Смертник следит за каждым движением, половина его лица изгибается в ухмылке.

— Положил. Добрая она. Хрупкая. Была бы еще боевая, в защите ее не было бы удовольствия. И ты тоже на это повелся. Согласись? На беззащитность ее. А представляешь ее беременную? Крышу снесет же не по-детски…

Он же Смертник. Бесстрашный. Говорит, не думая.

Сжимаю кобуру, вот-вот порву кожу нахрен.

— Когда-нибудь я тебя грохну, — обещаю сквозь зубы.

— Еще есть время пожить. Это радует.

Отвожу взгляд от моста за окном. Поворачиваюсь к столу, но Смертник занял мое место. Поэтому сажусь на кресло, в которое всегда любила забираться Диана.

Машины с моста забрали на эвакуаторе. Ну, как машины… так, груда железа. Завтра будет новая.

— Ты сказал Анархисту? — уточняет Альберт.

— Он уже связывается с братом.

Только толку? Если Эльдар пошел против нас, то он совсем обнаглел. Здесь нужно поразмышлять.

— Не думаешь, что это сам Анархист? — накидывает варианты.

— После того, как я начал выполнять его условия?

Вопрос риторический. Отец бы не стал. Нет выгоды.

Пытаюсь включить холодную голову. Сам знаю, что эмоции ведут к разрухе. Сейчас со Смертником придется объединяться, какие бы принципы я не имел.

— Зачем ты приехал ко мне в Волгоград? Из-за Дианы?

Убью, если скажешь правду.

А он и не говорит. Живым хочет остаться. Другое мне поет:

— Не из-за Дианы. Я Рустаму дорогу перешел. Его девочку прижал, информацию выпытал. Хотел тебе слить ее в тот день, когда ты меня едва инвалидом не сделал.

Смертник не злится. Он это не умеет. Куда больше нас волнует неизвестность и отсутствие Дианы на месте. Рядом со мной.

— У него девочка есть? — прищуриваюсь.

— В апреле появилась.